Возлюбленная виконта

Она сидела и настороженно смотрела на почту. День едва начался, а ей придется читать справедливые упреки отца. Не оставалось сомнений, что отец отрекся от нее. Белла перевернула верхнее письмо, затем еще одно и еще одно, пока не дошла до последнего. Все почерки были ей незнакомы. Она почувствовала огромное облегчение.

Но от кого же эти письма? Когда она открыла первое письмо, воск раскрошился. Мадам Мирабель из галантерейного магазина для важных леди Вустера просила виконтессу Хедли простить за то, что та взяла на себя смелость поздравить ее светлость с бракосочетанием, и предлагала обеспечить ее светлость в любое время набором шляп, которые не уступают аналогичным головным уборам, имеющимся в продаже на лондонской Бонд-стрит.

Следующее письмо было от Джорджа Арнольда, сапожника, который обслуживал аристократов и духовных лиц и решил обратить внимание ее светлости на этот факт. Затем следовали письма из галантерейного магазина, портретиста и мебельного магазина.

Пораженная тем, что ее покупательная способность считается столь высокой и заслуживает внимания, Белла отложила эти письма в одну сторону и еще одно, франкированное послание из Лондона. Письмо, лежавшее под ним, было проштамповано таким же образом.

— Лондон? Я ведь никого не знаю в Лондоне.

— Наверное, это мои тети по отцовской линии — леди Финджест и миссис Грехем. Они отозвались на мои письма, — предположил Эллиотт, оторвав взгляд от собственной почты.

Белла открыла первое письмо. Леди Финджест выразила свое удовлетворение тем, что ее племянник женился и приглашал ее нанести ему визит при первой возможности. Ее подарок невесте был уже в пути. Тетя выражала надежду, что дорогая Арабелла найдет его полезным для себя. Второе письмо от сестры тети было выдержано в таком же духе.

— Похоже, они отнюдь не обескуражены тем, что вы выбрали в супруги женщину без положения, — сказала она Эллиотту.

— Я сообщил им, что вы дочь церкви и образец добродетели. Не сомневаюсь, они восхищены моим респектабельным подходом к обустройству своей жизни и обстоятельство, что они не знают ваших родителей, представляет для них незначительную мелочь.

— Однако я не образец, — грустно заметила Белла и тут же оглянулась, проверяя, нет ли поблизости лакеев. — Ребенок…

— А это еще одна причина, по которой мы отправимся в город только в феврале. Будем надеяться, что ребенок родится очень маленьким, так что все поверят, будто он появился на свет на два месяца раньше срока. Люди обо всем догадаются, но к тому времени эта новость уже устареет.

— Леди Абботсбери узнает и все расскажет.

— Поверьте, она и так все знает. Она видит хорошо и быстро соображает. Думаю, меня ждет суровое нравоучение, после чего я буду прощен. Вы ей нравитесь. Ей не захочется нанести вам ущерб, распространяясь о вашей семье.

Успокоившись, Белла занялась последним письмом.

— Это от миссис Бейнтон в ответ на ваше приглашение посетить нас в следующий четверг. Она с радостью принимает приглашение. А я так…

— Вот черт! — Эллиотт швырнул лист тисненой бумаги на стол, чуть не угодив в мармелад. Белла наклонила голову, пытаясь разглядеть его. На листе красовался тисненый герб. Похоже, он состоял из митры и скрещенных епископских посохов. — Ваш отец написал епископу и пожаловался, что я соблазнил вас, отлучил от дома и выполнения долга. Он требует, чтобы наш брак был немедленно аннулирован.

— Как он мог так поступить? — выдохнула Белла. Живот пронзила боль, она прижала к нему руку.

— Конечно, он не должен был так поступать. Для этого нет никаких оснований. Вы не замужем, достигли совершеннолетия и находитесь в здравом уме. Мы не лгали, когда просили разрешение на брак. Епископ выражает удовлетворение тем, что мы обратились к нему. Однако он желает поговорить со мной, видно, не рад тому, что священник из другого прихода грозит устроить скандал.

— Мне так неприятно. — Она с ужасом посмотрела на Эллиотта. — Я думала, что папа лишь откажется от меня и больше не станет ничего предпринимать.

— Он лишился экономки, которая трудилась бесплатно, не так ли? А до вас не добраться, поэтому он способен досадить вам лишь таким образом, — заметил Эллиотт. — Я сегодня же поеду в Вустер. Епископ Хантингфорд приглашает меня погостить у него до понедельника.

— Так долго? — Белла почувствовала себя покинутой. И виноватой. Разве это достойно виконтессы.

— Не могу же я нагрянуть к нему, настоять, чтобы он нашел в своем перегруженном расписании место для себя, и быстро вернуться домой. Если я останусь на субботу, он не отпустит меня в воскресенье, так что придется задержаться до понедельника. Но тогда у меня найдется время, чтобы осторожно рассказать ему о вашем отце. Нам удастся замять любой скандал. Белла, не волнуйтесь.

— А что, если папа пожалуется своему епископу?

— Тогда он напишет Хантингфорду, а тот успокоит его. Тем более мне следует сейчас проявить некоторую активность. Уверен, ваш епископ неплохо знает уязвимые места собственного духовенства.

— Да, думаю, знает. Ой! — Судорога снова свела живот. — Эллиотт.