Возлюбленный горец

Мальчиком он бегал по долинам и холмам Глен-Дуи и был всегда уверен, что когда-нибудь все здесь будет принадлежать ему. Это имение было его по праву. Род Грантов и Глен-Дуи были неразделимы со времен правления королевы Мэри. Разве может солнце перестать каждое утро появляться на небосклоне? Так и Грегор не мыслил себя без этой прекрасной земли. Однако случилось самое страшное – он потерял Глен-Дуи навсегда, и весь мир погрузился для него во мрак.

Он заметался на кровати, но резкая боль тут же напомнила о себе. Голова раскалывалась и гудела, и это было еще хуже, чем саднящая рана. Какая-то очень важная мысль постоянно ускользала от него. Грегор снова беспокойно зашевелился, и боль в руке стала невыносимой. Да, еще была молодая женщина с огненно-рыжими волосами. Он хорошо запомнил легкий запах ее тела. Ведь это она зашила его рану! Леди Маргарет Макинтош, рыжеволосая злючка. Очаровательное видение с молочно-белой кожей и ароматными, нежными, как спелые фрукты, губами.

Громкий стук в дверь прервал его грезы. Грегор вздохнул и приподнял голову, чтобы сказать «Войдите!», но тут же пожалел об этом – комната поплыла перед глазами, в глазах потемнело.

– Кто там? – прохрипел он.

Дверь распахнулась, и на пороге появился коренастый темноволосый мужчина, который осторожно приблизился к постели. С трудом приоткрыв глаза, Грегор посмотрел на него, в горле саднило. Он вспомнил. Это Дункан Форбс, один из арендаторов у отца Грегора. И вот он стоит здесь, немного постаревший, но все такой же крепкий и надежный, каким он его помнил.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – с легкой робостью и почтением поинтересовался Форбс, будто Грегор все еще был лэрдом, Глен-Дуи.

Грегор судорожно сглотнул и заговорил:

– Уже лучше, Дункан. Как ты здесь оказался? Я думал, ты мне пригрезился. Последний раз я видел тебя, когда ты приходил в тюрьму после смерти моего отца.

Дункан не принимал участия в восстании 1715 года, его оставили в имении, чтобы присмотреть за матерью и сестрой Грегора, а также вести хозяйство. Когда тело отца обрело покой в земле их предков, Дункан приехал в тюрьму. Грегор помнил этот момент до мельчайших подробностей: омраченное печалью лицо старого солдата и его глубокую скорбь, когда он рассказывал о похоронах.

Грегору казалось, что он все видел своими глазами, – так живо описывал Дункан похоронную процессию, задрапированный в черную материю гроб, который по очереди несли фермеры Грантов; стенающих плакальщиц и прощальную песнь волынок, которая незримым саваном печали окутывала всех скорбящих. Тогда Дункан сказал, что это был достойный конец славного лэрда и не важно, каких политических убеждений он придерживался при жизни. Грегор рыдал, искренне сожалея о безвременной кончине отца. Стюарты возвеличили их – род Грантов преданно служил еще королеве Мэри, которая в награду за верную службу подарила им Глен-Дуи. Однако Стюарты и погубили их, когда принц Джеймс стал претендовать на трон и поднял мятеж.

Дункан все еще выжидательно смотрел на него спокойным взглядом темных глаз.

– Вы действительно забыли, что вчера произошло, сэр?

Грегор с усилием потер лоб, пытаясь хоть на секунду избавиться от разрывающей голову боли, которая обволакивала сознание.

– Я почти все помню, Дункан. – Он прерывисто вздохнул. – Присядь, друг, а то у меня шея затекла так на тебя смотреть.

Дункан осторожно сел на краешек стула.

– Где Малькольм Бейн?

– Сказал, что пойдет в казармы, – ответил Дункан, поджав губы, он всегда так делал, когда ему что-то не нравилось. – Мы должны отвезти вас домой, Грегор Грант. Мы нуждаемся в вашей помощи – только вы можете защитить нас, леди Мег…

Грегор попытался засмеяться, но из его груди вырвался только хрип.

– Ах да, рыжая фурия – дитя пламени. Думаю, ты заметил, Дункан, что я уже состою у нее на службе?

Интересно, сколько времени потребуется Эрди, чтобы добить его?

– Это не ваша вина, сэр, что вы потеряли Глен-Дуи.

Лицо Грегора окаменело. Он знал, что Дункан прав, но не хотел, чтобы ему об этом напоминали. Когда из-за моря раздался призыв Стюартов, его отец откликнулся, и они вдвоем поддержали мятеж 1715 года. Они потерпели поражение, которое повлекло за собой череду непосильных штрафов, конфискацию всех земель и личного имущества. После смерти отца Грегору пришлось одному нести это бремя.

Что мог он сделать, освободившись из тюрьмы семнадцати годов от роду? Грегор собрал вещи и отправил мать и сестру к родственникам в Эдинбург. Его мать смогла это пережить и неплохо устроилась. Сестре тоже несложно было привыкнуть к новой жизни, поскольку она была еще слишком мала. Но Грегор так и не смирился с потерей Глен-Дуи, словно из груди у него вырвали сердце.