Возлюбленный из камня (ЛП)

— Ну, я же не могла разжать руки и двинуть тебе по голове, — огрызнулась Уинн. — Бога ради, ты не можешь просто так прилететь туда и подставиться под огонь. Ты не слышал о факторе внезапности? Нам нужно к ним подкрасться.

— Пусть Кес и Элла подкрадываются. Думаю, они и без того не ожидают, что я опущусь с неба и начну рвать на лоскуты их жалкие тела.

— Ладно, но если один из них запустит тебе в голову молнию, не говори, что я не предупрежда-а-а-а-а-а-а…

Её слова закончились воплем страха, когда Спар извернулся и ускорился спускаться к огню, ярко светившему в кольце деревьев.

* * *

Сначала Фил показалось, что она услышала крик орла, бросившегося на жертву.

Затем, подумала, что это вновь закричал Рикки, когда кардинал — в очередной раз, после десятка таких же — воткнул в него нож.

Но она быстро осознала, что крики Рикки давно уже превратились в тихие мольбы о пощаде, которой не обладали похитители, а орлы ночью не охотятся. Что-то другое должно было издать этот крик, похожий на вопль женщины.

— Кто-то приближается! — выкрикнул облеванный парень, нервно озираясь.

— Кто? — потребовал другой далеко не впечатленный. — Страж? Даже если он увидит наше представление, что с того?

Нас тут семеро, а когда босс закончит с репортёром, Господин полностью очнётся и будет готов услышать наш призыв. Один Страж против нас всех? — он фыркнул. — Мне нравятся наши шансы.

А Фил нет, пока столп сине-белого света не обрушился с неба и не засосал в огромный пузырь хвастуна и облеванного. Кавалерия, наконец, прибыла.

На поляне разразился хаос, сопровождаемый криками. И в центр этого хаоса опустились сразу два Стража, каждый из них мог бы выиграть медаль на конкурсе "Самое Гневное Выражение Лица". Держа в руке копьё и расправив крылья на всю ширину, Спар напоминал ангела мщения.

Рядом, как Фил поняла, стоял Кес, больше похожий на демона, но зная, что он на её стороне, она спокойно отнеслась к его крыльям, как у летучей мыши, клыкам и огромным изогнутым рогам. Лучше с ней, чем против неё.

Они оба спустились одновременно, с глухим стуком приземлившись на землю — и для Фил этот звук был самым сладким. Их крылья вызвали небольшой шквал из пыли и листьев, и хоть Фил и была далеко, до неё тоже долетели кусочки.

Она отлично видела, что Стражи прилетели не одни. Уинн и Элла спрыгнули с них на землю, и Элла тут же принялась нападать на ночных, а Уинн искала глазами её.

Фил хрипло закричала и едва ли не запела "Аллилуйя!", когда ведьма её заметила.

— О, Господи, это ты магический пузырь запустила? — потребовала Фил, когда Уинн опустилась на колени перед ней. — Потому что это удивительно, и я хочу этому научиться.

— Не-а, это Элла, и я тоже хочу научиться.

Фил протянула Уинн связанные, израненные руки.

— Можешь снять верёвку? И побыстрее.

Ведьма вытащила нож из сумки, которая в этот раз была спереди, словно слинг.

— Я подготовилась.

Уинн разрезала верёвку, аккуратно, чтобы не задеть кожу Фил и не усугубить раны.

Ей не терпелось освободиться, и не успела ведьма снять верёвку с её рук, как Фил начала развязывать ноги.

— А-а-а-х!

Болезненный стон заставил её вскинуть голову и посмотреть на алтарь. Пока Спар и Кес сражались с ночными, а Элла колдовала, как сумасшедшая, кардинал повернулся к Рикки и вонзил ему нож в живот.

— Чёрт! Рикки!

— Держи! Я пойду.

Уинн сунула нож в руки Фил и похромала к алтарю.

— Ох, к чёрту все идиотские благородные жесты в такой момент… — протянула Фил и сильно дернула за верёвку.

Едва избавившись от верёвки, она поднялась и обогнала Уинн, направляясь на помощь другу. Фил знала, что Спар позаботиться о ночных, но не могла оставить Рикки на милость кардинала.

Она должна его освободить и осмотреть раны. Если есть шанс его спасти, Фил им воспользуется.

— Фил, остановись!

Она проигнорировала крик ведьмы, но вовремя отскочила, и на то место, где она стояла секунду назад, приземлилось чьё-то тело.

А после него, очередной ночной рухнул на землю, как заверение того, что Стражи держали ситуацию под контролем. Но кардинал всё ещё стоял у алтаря, держа в руке окровавленный нож.

Приблизившись к каменной плите, сквозь шум сражения она услышала, как кардинал напевал. Но не разобрала слов.

Он напевал на языке, который Фил никогда прежде не слышала. Не английский, не французский, не испанский и даже не литовский. От гнусавого, неприятного напева у Фил мурашки побежали по коже.

Когда Фил оставалось десять футов от алтаря, Рикки повернулся к ней, и она едва не упала при взгляде на его лицо. Глаза набухли из-за крестов, вырезанных на глазницах, словно ему не просто хотели вырезать яблоки, но и стереть его глаза с лица земли.

На щеках и лбу тоже виднелись мелкие надрез, из которых текла кровь. Больной ублюдок вырезал на лице Рикки тот же знак, что у Фил на ладони. На это было ужасно смотреть, и внутри Фил вспыхнули ярость и жалость.