Возлюбленный мой

Голос Короля эхом отразился от высокого потолка. – Слушайте все, кто стоит сейчас передо мной. Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать брак этого мужчины и этой женщины...

Началась церемония, они с Хекс отвечали на вопросы, когда это требовалось. Отсутствие Девы-Летописецы не обсуждалось, и Король сам провозгласил данный брак благословенным, а потом, когда все клятвы и обеты были даны, пришло время для серьезных вещей.

Роф дал команду, Джон наклонился, прижался ртом к губам Хекс, а затем отступил назад и снял с себя драгоценный пояс и рубашку. Он улыбался как сумасшедший, когда передал их Тору, а Фритц подкатил столик, на котором стояла чаша с солью и серебряный кувшин с водой.

Роф обнажил свой черный кинжал и громко спросил: – Как зовут твою шеллан?

Для всех и каждого, показал жестами Джон, «Ее зовут Хексания».

Направляемый рукой Тора, Король вырезал первую букву, прямо поверх татуировки Джона. Затем его примеру последовали остальные Братья, нанося буквы поверх чернил на его коже. Лезвия Братства оставляли надрезы не только вдоль четырех символов на Древнем Языке, но и вдоль узоров, что нарисовал когда-то тату-художник. А Джон в это время смотрел вниз, на изображение яблони, и принимал боль с гордостью, не давая даже самому тихому шипению сорваться с губ, а после каждой буквы или завитка, поднимал глаза и смотрел на Хекс. Она стояла в первых рядах вместе с другими женщинами и мужчинами, прикрывая руками лиф платья, ее взгляд был тяжелым, но одобряющим.

Когда на свежие раны попала соль, он стиснул зубы так сильно, что челюсть затрещала от напряжения, заглушая звуки капающей воды. Но он не застонал, не проронил ни единого молчаливого проклятья, даже когда  от пронзившей агонии его зрение затуманилось.

Он расправил плечи, и боевой клич Братства и других солдат эхом заполнил весь дом, а Тор промокнул порезы чистой льняной тканью. Закончив, он положил ткань в черный лакированный ящичек и передал Джону.

Поднявшись с колен, Джон подошел к Хекс с достоинством, присущим настоящему мужчине, который с честью прошел испытание. Он опустился перед ней на колени, и, не поднимая глаз, протянул вперед черный ящичек. Традиция гласила, что если женщина принимала его, значит, она принимала и самого мужчину.

Хекс не медлила ни секунды.

Вес покинул его руки, и Джон поднял взгляд. Красивые красные слезы стояли в ее глазах, когда она прижала к сердцу ящичек.

Когда все собравшиеся зааплодировали, Джон поднялся на ноги и сгреб ее в этом великолепном красном платье на руки. Крепко поцеловал, а затем, на глазах у Короля, своей сестры, лучших друзей и всего Братства, он понес свою женщину вверх по лестнице, по которой она недавно к ним спустилась.

Да, вот-вот начнется пиршество в их честь. Но связанный мужчина в нем жаждал отметить свою шеллан, а уж потом они спуститься вниз за едой.

Он был на полпути к вершине, когда раздался голос Голливуда. – О, Боже, я хочу украсить свою татуировку таким же причудливым дерьмом.

– Даже не думай об этом, Рейдж, – ответила Мэри.

– Можем, начнем уже есть? – спросил Лэсситер. – Или кто-то из вас собирается превратиться в суши?

Началась вечеринка, зазвучали голоса и смех, и ударные ритмы Jay-Z «Young Forever» заполнили пространство. На верхней площадке лестницы, Джон остановился и посмотрел вниз. То, что он увидел, и женщина, которую он сейчас держал на руках, заставили его почувствовать себя так, словно он взбирался на высокую гору и, наконец, необъяснимо, невероятно, но все-таки добрался до вершины.

Хриплый голос Хекс укрепил его возбужденное состояние: – Ты собираешься стоять здесь, или все-таки отнесешь меня куда надо?

Джон поцеловал ее, скользнув языком между губами, проникая глубоко в ее рот. Он продолжал держать Хекс на руках, пока шел к своей…

Их комнате.

Оказавшись внутри, он положил свою шеллан на кровать, и она посмотрела на него так, словно была более чем готова к тому, что он собирался ей дать.

И удивилась, когда он вдруг отвернулся и ушел.

Но Джон должен был подарить ей то, что купил.

Он вернулся к кровати, с красным мешочком с лэйблом «Рейнхардт» в руках.

«Я был воспитан людьми, и когда они женятся, мужчина дарит женщине символ своей любви. Внезапно он занервничал. Надеюсь, тебе понравится. Я пытался сделать тебе приятное».

Хекс села, и ее руки слегка дрожали, когда она достала длинную, тонкую коробку. – Что же ты наделал, Джон Мэтью…

Ее вздох, как она открыла крышечку, прозвучал просто сказочно.

Джон протянул руку и достал толстую цепочку из бархатного гнезда. Квадратный бриллиант в креплении платиновых звеньев весил шесть карат, что бы это ни значило. Для него главное, чтобы проклятый камень был достаточно большим, ярким и сверкающим, чтобы его было видно аж из чертовой Канады.