Возлюбленный враг (СИ)

— Это что же, шутка? Она - актриса?

— Генерал подготовил розыгрыш, не иначе…

— Вальтеру тоже хочется воевать, а приходиться разбираться лишь с вонючими польскими жидами, какая досада…

— Напротив, генерал еще не был в Москве, а уже получил русский трофей! Учитесь, господа! И без единого выстрела.

— Вальтер, вы пригрели на груди змею…

Фон Гросс отпил из своего фужера, не спуская с меня враз похолодевших глаз:

— Ну, на груди-то моей она еще не была… Рихтер, принеси гитару, пусть споет, мне сказали, у нее хороший голос, а я ни разу не слышал. Ася, вы же не откажетесь спеть для вашего генерала?

— Не откажусь.

"Только ты никак не мой генерал!"

Отто соскочил с дивана и подошел к Вальтеру вплотную:

— Зачем вы это делаете, она же не в себе, пусть идет наверх вместе с Францем!

— Хорошая мысль! Отнеси Франца в его комнату, ему пора спать, - приказал Вальтер тоном, не терпящим возражения.

— Но…

— Выполнять, Грау! Я велел отнести ребенка в постель, у вас плохо со слухом?

— Я тоже хочу послушать, как Ася споет, - залепетал Франц, быстро-быстро моргая, он и впрямь почти засыпал.

Я смотрела на мальчика с тоской, по спине моей пробежал озноб. Вот сейчас они с Отто уйдут, и я останусь одна с этими… Может, только Гюнтер за меня заступится, если что… Докатилась, уже летчика хочу взять в друзья и покровители! Далеко пойдешь, Асенька…

За Грау закрылись двери гостиной, а мне подали гитару. Я села на стул, стоявший напротив стола, во главе которого сидел Вальтер. Я уже знала, что именно буду петь. И сделаю это как можно лучше, от всей души.

Здесь птицы не поют, деревья не растут, И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут. Горит и кружится планета, Над нашей Родиною дым, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех, мы за ценой не постоим, Нас ждёт огонь смертельный И все ж бессилен он, Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный Десятый наш десантный батальон. Лишь только бой угас, звучит другой приказ, И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас. Взлетает красная ракета, Бьет пулемёт неутомим, И значит, нам нужна одна победа, Одна на всех, мы за ценой не постоим...

Сначала установилась полная тишина, и я нервно сглотнула, чувствуя, что во рту все пересохло, а потом…

Неестественно звонкий, чуть ломающийся голос Штольца:

— Браво! Прекрасное исполнение! Вам я мог бы похлопать даже одной рукой, но у меня их все-таки две, хотя одна и неважно работает. Я чувствую, что сейчас происходит у вас в душе. Вы ненавидите Сталина и бежали от его тирании, но вам тревожно за весь русский народ, который еще должен будет понять, что мы несем ему освобождение от ига большевизма.

Вы смелая девушка, Ася! И я искренне восхищаюсь вами! К сожалению, не все споры можно уладить мирным путем, но ваш протест, и правда, достоин уважения!

Я обернулась к Гюнтеру и вдруг поняла, что он спасает меня сейчас. И будто по команде вокруг раздались едва ли не одобрительные голоса. Они что же, совсем ничего не поняли… я так старалась… а они… ничего… так уверены в своем превосходстве, в своем праве сильного. Господи, какой ужас.

— Чудесная девушка, отваги ей не занимать!

— Если все русские дамы столь импульсивны, у нас будет славная военная кампания...

Вальтер поставил на стол пустой фужер, немного повертел его длинную тонкую ножку между пальцами, а затем окинул меня тяжелым взглядом:

— Идите к себе, госпожа Воронцова! Вы достаточно высказались для одного вечера. Подарок от вас я получу несколько позже.

А я так торопилась покинуть зал, что даже не поняла о каком подарке генерал завел речь, разве Франц не вручил ему чугунную лошадь? Странно…

У дверей в комнату Франц я столкнулась с Грау. Он был бледен, говорил торопливо и сбивчиво:

— Ты - идиотка! Какая же ты идиотка! Почему ты не могла просто пожелать ему долгих лет и крепкого здоровья?

— Долгие лета ему не светят. Разве что в Аргентину сбежит, как некоторые нацисты из вашей проклятой шайки. Тот же гитлеровский палач Скорцени...

— Вот ключ от твоей комнаты, запрись изнутри, он пьян и, кажется, очень злится. Утром будет спокойнее. Может… может тебе лучше сегодня ночевать в моей комнате, жаль, она вовсе не закрывается изнутри, предназначена для прислуги.

— Я лягу с Францем, нечего беспокоиться. Он уже спит?

— Да… Ася…

Грау встал совсем близко и положил мне руки на плечи, заглядывая в глаза:

— Не бойся, я что-нибудь придумаю, я непременно найду способ тебе помочь, слышишь, не бойся!