Возмездие

Позже, когда остальные ушли, Хауэлл и Скотти сидели перед камином.

— Ты знаешь кого-нибудь с именем Кролик? — спросил он, ему хотелось разобраться в случившемся.

— Нет, и ни о ком с таким именем не слышала.

— Может, это прозвище? Ты знакома с кем-нибудь из местных жителей? Ты бывала здесь раньше? Я имею в виду до того, как стала работать у Бо?

— Нет. Я выросла в Атланте, точнее в Декатуре. Мой отец — хирург в клинике Университета Эмори. Я впервые увидела это озеро месяц назад.

— Ты напугалась, когда все это началось?

— Как ни странно, нет. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Удивительно.

— А я на секунду жутко перепугался, когда стол оторвался от пола, но сейчас мне не страшно. Я хочу сказать, что я не собираюсь удрать из домика или что-то в этом роде, — Хауэллу не хотелось упоминать о девушке у окна. Ее, скорее всего, больше никто не видел. — Я чувствовал себя неплохо, а ты?

— Великолепно, — отозвалась Скотти и поцеловала его.

— Не уходи, — попросил Хауэлл.

— А я никуда и не собираюсь. — Она опять поцеловала его.

Хауэлл забыл и о спиритическом сеансе, и о галлюцинациях. Сейчас он жил только настоящим моментом.

Глава 9

Солнце стояло высоко, и Скотти уже ушла. Они занимались любовью как казалось — полночи, но по прежним приключениям он знал, что все удовольствие заняло около получаса. Может, продолжение было уже во сне, хотя… Спиритический сеанс тоже, казалось, был давным-давно. Вспоминая события вчерашнего вечера, он отнесся ко всему более скептично. К тому же Хауэлл решил, что он вполне мог перебрать спиртного. Девушку он видел дважды, и оба раза не слишком трезвый.

Хауэлл повернулся в постели и спустил ноги на пол. Едва он встал, острая боль иглой пронзила спину. Он осторожно выпрямился, опираясь на спинку кровати. Похоже, он потерял форму для любовных утех. Мышцы спины разрывало от боли. Он влез под душ. Подставил спину под горячие струи, чтобы расслабить разболевшиеся мускулы, через какое-то время ему стало чуть полегче и Хауэлл решил побриться. Когда он немного наклонился, чтобы ополоснуть бритву, в пояснице словно взорвалась граната. Боль стала еще сильнее, едва он попытался выпрямиться. Позабыв о бритве, Хауэлл поковылял к кровати. Несколько минут он лежал, вытянувшись на кровати, и тяжело дышал. Боль стала стихать, но когда он попытался встать, она снова подкосила его.

Преодолевая боль, Хауэлл кое-как натянул одежду, стараясь при этом как можно меньше вставать. Пока он лежал или сидел, боль была еще терпима, но стоять было невыносимой пыткой. Он сварил кофе и пристроился на стульчике у пианолы. Джон оглядел комнату. Повсюду стояли чашки и рюмки, неубранные со вчерашнего вечера.

«Слава Богу, что они поставили вчера стол на место», — он содрогнулся при мысли о том, что ему сейчас пришлось бы этим заниматься. Боль снова утихла, он взял несколько аккордов и затем включил пианолу. Старый механизм скрипнул и заиграл «Возьму тебя домой я, Кэтлин».

С утра пораньше мелодия показалась слишком сентиментальной. Он вынул валик и вставил другой, композицию Гершвина. Пианола тут же заиграла «Возьму тебя домой я, Кэтлин». Джон остановил механизм и осмотрел валик. На нем читалась отчетливая надпись «Гершвин играет Гершвина». Неужели Джордж Гершвин записал старую мелодию ирландских эмигрантов?

Хауэлл, недоумевая, поставил следующий валик. Эрл Хайнс.

Зазвучала та же мелодия. Хауэлл выключил пианолу. Должно быть, у проклятого агрегата заклинило механическую память, и он повторяет одно и то же, как испорченный музыкальный автомат в баре. Хауэллу захотелось выпить, забыв о боли в спине он двинулся к кухне и, как подкошенный, упал на пол.

Едва к нему вернулась способность двигаться, Хауэлл с трудом поднялся на ноги и, ковыляя, точно Квазимодо, добрался до фургона. Он с полдюжины раз проезжал в Сазерленде мимо кабинета врача. Теперь врач ему был необходим.

Около получаса Хауэлл листал старые журналы. Потом наконец его пригласили в смотровую, где он рассказал доктору, что с ним произошло.

— Доктор, что же со мной творится?

— Это всего лишь признаки вхождения в среднюю возрастную категорию, — ответил доктор, наполняя шприц.

Хауэлла такое сообщение не обрадовало.

— И чем вы можете мне помочь?

— По правде говоря, не многим… Я введу вам миорелаксант и дам болеутоляющее. Рекомендую несколько раз в день горячую ванну и побольше лежать.

— Сколько это может продлиться? Когда я буду двигаться нормально?

— Через несколько дней… или недель… Кто знает? — доктор вонзил в Хауэлла иглу.

— Господи, так что же меня ждет? — простонал Хауэлл.

— Медицина здесь практически бессильна. Я бы направил вас к нашему хиропрактику, чтобы он поломал вас как следует, но позавчера он отбыл в Атланту на операцию. Ламинэктомия.

— Что случилось?

Доктор улыбнулся.

— Операция на позвоночнике. Как понимаете, это последнее средство, — он положил рецепт на стол. — Принимайте каждые четыре часа для снятия боли. Учтите, что это синтетический аналог морфина, поэтому особенно не усердствуйте. Если не полегчает, дня через четыре-пять заходите, сделаю еще укол.