Возмездие

Корчак кивнул. Он не стал жаловаться на трудные финансовые обстоятельства и потерю бизнеса. Это Левченко не касалось и от него в данный момент не зависело. Во всем нужно знать меру. Они еще немного поговорили на свои мужские темы, когда в коттедж явилась не по-зимнему загорелая, пахнущая отличной парфюмерией и морозом Оксана. За те месяцы или даже годы, что они не виделись, она похорошела и расцвела тем недолгим женским цветом, который предшествует постепенному увяданию. Сознавая свою привлекательность, женщина была весела и болтлива. Когда Корчак сделал ей скупой комплимент, она с вызовом посмотрела на мужа и сказала:

— Слышал? Жена у тебя еще хоть куда. А ты все на секретарш своих заглядываешься.

— Не на кого там смотреть, Ксюша, — заверил ее Левченко. — Новенькая эта, Светлана, в очках своих на сову похожа. И юбки как мешки.

— Ага! Юбки тебя все-таки интересуют!

— Не придирайся к словам, — сказал Левченко. — И это тебе не так, и то не этак. В следующий раз возьму секретаршу двадцати годков, поглядим тогда, что ты запоешь.

— Ты секретаршу, а я любовника, — дерзко произнесла Оксана, стреляя глазами в Корчака. — Будем квиты.

— Я к своим пойду, — буркнул Корчак, пряча взгляд. — Зовите, если что.

— В двадцать ноль-ноль у нас! — предупредил Левченко. — А пока что мы с благоверной на лыжах прогуляемся. Зимний день короток, спешить надо…

Семейство Корчака, продрогнув и надышавшись свежим воздухом, отправилось к себе пить чай. Позже, пока Эльза мыла посуду, Корчак почитал детям, усыпляя их, а затем уснул и сам. Поднялся вечером с тяжелой головой и легким сердцем.

— У тебя настроение поднялось, я вижу, — заметила Эльза.

— Существенно, — подтвердил он, глянув в окно. — Левченки вернулись?

— Волнуешься за них? — спросила она, что-то выискивая в телефоне.

— Чего мне волноваться? Просто спросил.

— Она выглядит лучше, да?

— Кто она?

Задавать этот вопрос было ошибкой. Ведь Корчак сразу понял, что речь идет об Оксане. Зачем же он спрашивал? Это походило на неискренность. Именно так вопрос был воспринят Эльзой. Жена не оторвала взгляда от экрана мобильника, но выражение ее лица неуловимо изменилось.

— Я говорю об Оксане Левченко, — сказала она. — О супруге твоего друга. А ты что подумал?

Корчак рассмеялся и снова пожалел об этом. Смех получился натянутым, неискренним. Черт возьми, что с ним творится такое? Неужели он настолько одичал в лесу, что присутствие посторонней женщины способно вывести его из равновесия? Разве он безрассудный юнец, не способный управлять своими чувствами? Нет, конечно! Тогда в чем дело? Что это еще за дурацкие вопросы и смешки?

— Я ни о ком не думал, — произнес Корчак новым, твердым тоном. — Мне дела нет до Оксаны. Это ты слишком часто о ней вспоминаешь.

Эльза ничего не сказала. Закончила инспекцию своего телефона и села ближе к светильнику.

— Пора собираться, — решила она, расчесывая свои волосы, и без того такие гладкие, что они походили на светлый шелк.

Корчак занялся детьми, инструктируя их на тему самостоятельного времяпрепровождения и укладывания спать. Иван и Иванна, пользуясь моментом, выторговали себе лишних полчаса личного времени. Корчак уступил, настояв, что время это будет потрачено не на пустяки, а конкретно на чтение. Возражений не последовало. Однако Иванна лукаво заметила:

— Папа, сказка может закончиться не тогда, когда нужно будет ложиться. Но мы ее все равно дочитаем, ладно?

— В тридцать пять минут десятого свет должен быть погашен, — сказал Корчак. Никому не открывать. Если понадобится, сразу звоните мне или маме. И никаких страшных историй на ночь. Это я к тебе обращаюсь, Иван. Будь человеком. Сестренка маленькая, ей совсем не обязательно знать про вампиров, оборотней и динозавров.

— Я про них и так все знаю, — отважно заявила Иванна. — И я не маленькая.

— Мама тоже не маленькая, — напомнил Корчак. — Тем не менее ужастики на нее действуют.

— С таким мужем мне нечего бояться, — вмешалась в разговор Эльза, закончившая приготовления.

— Мама за мной, как за каменной стеной, — пояснил Игнат детям.

— Не только поэтому, — сказала она. — Просто я привыкла к разным страхам.

Дети не поняли смысл ее реплики и пропустили мимо ушей. Но не Корчак. Когда они с Эльзой набросили куртки и вышли из дома, он попросил:

— Хватит вредничать. Из-за твоего настроения я все время чувствую себя так, как будто нахожусь рядом с миной замедленного действия.

— Тогда ты должен понимать, каково мне приходится в последнее время.

— Скоро черная полоса закончится, — сказал он. — Возьмут Вальтера, я найду способ вернуть свое. Сил и решимости хватит.

— Вот это меня и пугает, — сказала Эльза. — Я не хочу, чтобы ты кому-то мстил и воевал.

— Я постараюсь, — пообещал Корчак.

— Постарайся, Игнат, — попросила она.

Они вошли в коттедж Левченко. Судя по красным щекам хозяев, катание удалось на славу.

— За стол, за стол! — загудел генерал, большой и словно бы утративший свою привычную «квадратность» при смене костюма на мягкий свитер и просторные голубые джинсы. — Нам с Игнатом по штрафной за опоздание.

— Чье опоздание? — не поняли женщины.