Возмездие

— Здравствуй, Лев, — произнес он. — Спасибо, что пригласил.

Левченко понял, что его веселое и несколько натужное оживление, учитывая сложившуюся ситуацию, выглядит неуместно. Он смутился и умолк, не зная, как себя вести. Его большое квадратное лицо выражало растерянность.

— Да, дела, — произнес он совсем другим тоном. — Вот так живешь и не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

Корчаку захотелось со всей силы двинуть ему кулаком в гладко выбритый подбородок. Крюком снизу вверх. Чтобы голова Левченко запрокинулась и он, потеряв равновесие, растянулся бы на сверкающем паркете. А потом оседлать его и бить смертельным боем, пока негодяй не сдохнет.

После пьяного признания Оксаны все фрагменты мрачной картины встали на свои места. Левченко следовало бы убить уже только за то, что он сотворил с Карениными. Программа защиты свидетелей, блин! Несчастных попросту убили и сожгли в их собственном доме, вот и вся программа. И сколько таких жертв по городу? И как только земля носит тех, кто проворачивает людей через свою кровавую мясорубку?

Мысли, проносившиеся в голове Корчака, отражались тенями на его лице, будто невидимые птицы пролетали через холл, заслоняя светильник черными крыльями. Левченко расценил это как проявление горя и ничего больше.

— Проходи, Игнат, — прогудел он, беря Корчака за плечо. — Здесь ты как у себя дома… Кстати, ты так и не сказал, где обитаешь…

— Почему ты решил, что я не у себя живу?

Неожиданный вопрос застал Левченко врасплох. Он остановился посреди длинного коридора, по которому они шли. Было слышно, как он дышит и как звякает посуда в кухне.

— Почему? — переспросил Левченко. — Это же очевидно.

«Потому что за моим жилищем установлена слежка, — мысленно продолжил Корчак. — Ты, скотина, точно знаешь, что я не ночую дома».

— Тебе нельзя домой, — продолжил Левченко. — После того, что произошло на лесной базе. Ты ведь, наверное, в розыске. Тебя обязаны допросить. Хотя бы в качестве свидетеля.

— Кто может знать, что я там был, Лев? — задумчиво спросил Корчак, как бы разговаривая сам с собой. — Я забрал все вещи и уничтожил страницу из тетради на пропускном посту. Машину не бросил, хоть ты и советовал. Моя семья пропала без вести. Кто может на меня выйти? Разве ты не в курсе, ведется ли следствие? Это же твое подведомственное хозяйство, насколько я понимаю.

Левченко покосился в сторону кухни и состроил заговорщическую гримасу, после чего повел глазами на дальнюю дверь:

— Пойдем-ка в мой кабинет. Нужно подкрепиться перед ужином, чтобы Ксюша не видела. С ней, знаешь, беда. — Он пропустил Корчака вперед. — Набралась вчера до поросячьего визга. Не хочу на стол крепкое выставлять. За ужином сухеньким перебьемся, а сейчас…

Он извлек из шкафчика пузатую приземистую бутылку и выставил на стол.

— Коньячок постарше нас будет, — сообщил Левченко, готовя два массивных стакана. — Не наполеоновских времен, но тоже, знаешь ли, не современная подделка.

— Сколько ты за него отвалил? — полюбопытствовал Корчак.

— А? Нет, я на такой коньяк не зарабатываю, хо-хо! Подарок.

— От одного хорошего человека?

Корчак подмигнул.

— Без связей в нашем мире никак, — уклончиво ответил Левченко. — Ты мне, я тебе. Этого принципа пока никто не отменял.

— Вальтер? — спросил Корчак.

Это прозвучало столь неожиданно, что несколько драгоценных капель из коньячной бутылки пролились мимо стакана.

— Что? — переспросил Левченко, облизнув палец.

— Я спрашиваю, что с Вальтером? Брать будешь? Или по-прежнему бегает?

— Извини, это секретная информация. — Крупное лицо Левченко окаменело. — Ни с кем не делюсь. — Чтобы свести отказ к шутке, он усмехнулся и добавил: — Даже со своим отражением в зеркале. Так что не обессудь, Игнат…

— Надеюсь на тебя, Лев.

— За мной не заржавеет!

Они выпили, обойдясь без тостов и чоканий. Левченко смаковал напиток, мелко двигая собранными в колечко губами. Корчак влил в себя коньяк одним махом.

— Повторим? — сказал он.

— Многовато будет, — засомневался Левченко. — Ксюха заметит, тоже захочет.

— Не заметит, — отмахнулся Корчак.

— Ну смотри…

Левченко вновь плеснул в стаканы: себе чуть-чуть, а гостю до половины. Они выпили, сжевали по шоколадной конфете и отправились в столовую. Оксана уже была там, расставляла керамические горшочки с крышечками из запеченного теста.

— Тушеная говядина с картошкой и овощами, — объявила она, избегая смотреть на вошедших мужчин. — Объедение!

— Ты б хотя бы поздоровалась! — произнес Левченко с упреком.

— Ой, извини, Игнат! Совсем закрутилась!