Возмездие

— Потому что иное в этой ситуации просто невозможно. Вы идёте выполнять светлую миссию — спасать детей, и вы не отступите. По крайней мере до тех пор, пока не поймёте, что у вас ничего не вышло. А когда вы это поймёте, отступать будет уже поздно. А немцы не отступят, потому что будут знать: им надо немного продержаться, всего каких-то двадцать — тридцать минут, и придёт помощь. А когда она придёт, вам не дадут уйти. Вас окружат, заблокируют. Немцы постараются уничтожить всех ваших боевых магов — до последнего. А заодно и всех остальных.

— Они такие мстительные?

— Месть здесь ни при чём. Каждый боевой маг, особенно высокоуровневый — это единица, которую трудно восполнить в случае потери. Практически невозможно. Уничтожить большое количество таких единиц у потенциального врага — задача, которую надо выполнять во что бы то ни стало, если есть такая возможность. Не сделать это, когда враг сам пришёл на твою территорию — такое император Вильгельм не простит. Поэтому немцы будут драться до последнего вздоха. А вот своего или вашего — будет ясно по ситуации. Конечно, с вашей стороны будет много сильных одарённых, без этого не стоит и пытаться соваться в Польшу. Но у вас, как я уже сказала, будет не более получаса, пусть вас хоть сам Романов поведёт. Если за полчаса не управитесь, вас всех уничтожат, потому что из Германии придёт помощь.

— Не очень весёлая перспектива, — сказал я.

— Очень невесёлая, — поправила меня бабушка. — Но ты всё равно собираешься ехать в Польшу?

— Я не могу не ехать, Вы же это понимаете.

Некоторое время мы молчали, затем бабушка сказала:

— Я оцениваю ваши шансы на спасение подростков в десять процентов. Ещё десять даю на то, что миссию вы провалите, но сможете уйти. И восемьдесят процентов на то, что вас уничтожат. Всех до единого. И тебя, наверное, интересует, почему я так спокойно об этом рассуждаю?

— Полагаю, не из-за равнодушия. Этому явно есть причина.

Бабушка снова улыбнулась — она демонстрировала потрясающее самообладание, впрочем, это её качество я заметил ещё во время нашего разговора с дядей Володей у него дома.

— Я уже говорила, что как любая нормальная бабушка, очень не хочу, чтобы ты ехал в Польшу, — сказала бабушка Катя. — Но как старшая в роду, как хранитель родового источника, я понимаю, что ты должен пройти это испытание. Отступать нельзя. Если уж называть вещи своими именами, ты будущий глава рода, а глава рода не имеет права отступать никогда и нигде.

— Я будущий глава рода? — переспросил я, не совсем понимая, как человек может стать главой эльфийского рода. — Разве это возможно?

— Фактически твой дед основал отдельную ветвь рода, когда выбрал новый источник для себя и своих потомков в Павловске. Род должен был разделиться, но этого не случилось, так как под покровительством старого источника осталась только я. А женщина не может быть главой рода, поэтому разделения не произошло. Но оно может произойти, как только кто-то из мужчин нашего рода, прошедший инициацию у старого родового источника, заявит права на главенство в роду. Этим мужчиной можешь и должен стать ты.

— Неужели можно вот так просто взять и заявить права на главенство в роду? — удивился я.

— Просто ничего не бывает, — сказала бабушка. — Но дело в том, что женщина хоть и не может стать главой рода, она может быть хранительницей родового источника до тех пор, пока один из мужчин рода не будет в состоянии его возглавить. И тогда хранительница передаст источник и род в руки нового главы. Я была уверена, что этого никогда не произойдёт. Но теперь, после более тесного общения с тобой, я думаю иначе. Именно поэтому ты должен выжить в Польше. Род светлых князей Седовых-Белозерских должен продолжиться.

— Но я ведь человек.

— Это не важно. Если ты женишься на эльфийке, твои дети вполне могут быть эльфами. А нет, так и не надо. Главное — продолжить род.

— Но у меня есть брат.

— Андрюшу этот источник никогда не примет. Но ему это и не нужно. У него есть свой и есть за кем унаследовать род. Хотя, глядя на то, что творит твой отец, я переживаю, что наследовать Андрюше особо будет и нечего.

— Почему Вы так думаете?

— Потому что игры в независимость — недешёвое удовольствие. Твой отец — практически банкрот. Он все свои деньги потратил на борьбу с Новгородом. Если в течение года Петербург не станет полностью независимым, Коленька эти деньги не вернёт. У него, вообще, очень мало времени на то, чтобы как-то спасти ситуацию, и, признаться, я очень удивилась, когда он пообещал тебе сохранить перемирие до конца спецоперации. Это может стоить ему очень дорого.

— Но он ведь не мог меня обмануть?

— Не должен. Но я до сих пор не понимаю, что его сподвигло на это пойти. Видимо, он очень тебя любит.

— Странно это слышать.

— В жизни много странных вещей, но сейчас мы говорим не о них, и не о твоём отце, а о том, что ты должен вернуться из Польши, вернуться во что бы то ни стало.

— Я постараюсь, — сказал я. — Самому очень хочется выжить.