Возмездие

    — Господа! Суть дела коротко в следующем. — Фон Хорн, поднявшись, направился к карте. — Зная место и сроки нашего наступления, генерал Ермолаев несомненно попытается предупредить его ударом по скоплению наших войск. Дивизии, дислоцированные в квадрате 27, оказывая слабое сопротивление, отойдут. И когда противник будет считать, что оборона па центральном участке прорвана, его войска наткнутся на наш мощный укрепрайон… А теперь вы продолжайте, генерал Шварценберг, — предложил фон Хори Шварценбергу, который поднялся и тоже направился к карте.

    — Здесь, в зоне Б, на глубине тридцати километров от линии фронта, — сказал Шварценберг, — мы построили оборонительную систему, используя выгодный ландшафт. Работы вели только ночыо и только немецкие инженерные части. Все сооружения глубоко врыты в землю и замаскированы так, что с воздуха определить их местонахождение практически невозможно. Бетонные артиллерийские бункеры и врытые в землю танки способны выдержать и отразить удар любой силы…

    — Увязнув на узком участке, — продолжал фон Хорн, — русские будут вынуждены подтягивать все новые и новые части, ослабляя фланги. В Боевом уставе Красной Армии сказано ясно: «При отходе противника необходимо немедленно и с полным напряжением сил его преследовать», что Ермолаев и сделает! Обязательно сделает, сам влезая в нашу ловушку. И тогда мы ударим и замкнем кольцо!

    Все, что увидели Райснер и его товарищи, проезжая по дорогам закрытой зоны, было отличной иллюстрацией к выступлениям Шварценберга и фон Хорна: три мощных оборонительных полосы с многочисленными опорными пунктами и тщательно замаскированными бетонными бункерами, доты, дзоты, противотанковые полосы, проволочные препятствия, завалы, танки, врытые в землю и укрытые сверху срубами изб, рвы, минные заграждения…

    Сквозь деревья в рощицах и перелесках хорошо просматривались колонны танков, самоходных орудий и войск. На дорогах, ведущих в эти рощицы, стояли шлагбаумы с охраной.

    Райснер делал незаметные проколы на планшетке, под целлулоид которой была подложена карта.

    Машина свернула на глухой проселок и остановилась у небольшой заводи, вокруг которой густо росли березы. Подогнали машину к Воде, вылезли и откинули задний борт. Горшков посмотрел на гору коробок и, сдвинув немецкую каску на лоб, совсем по-русски почесал затылок.

    — Эх, мать честная!..

    — Может, съешь? Давай подождем… — улыбнулся Райснер. — Или фрицам подарим?

    Горшков полез в кузов, поднял коробку и… бросил в заводь.

    — Покажите мне это место на карте, капитан, я приеду после войны с дружками, — сказал он.

    Работали дружно. Вскоре машину очистили от коробок с подарками.

    Райснер, делая отметки в документах, спросил Горшкова, кивнув в ту сторону, откуда они приехали:

    — Что обо всем этом думаешь?

    — Капкан. Волчья пасть! Много кровушки будет стоить сковырнуть эту сволочь отсюда…

    — Крови будет намного меньше, если нам удастся доставить этот планшет… — Райснер отдал документы Горшкову и парашютистам. — Вы готовы?

    — Так точно, господин капитан! — ответил шофер.

    — Готовы, — подтвердил неразговорчивый парень, который ехал в кузове.

    Машина снова шла по шоссе. В небольшом перелеске, уже недалеко от контрольного пункта, на обочине стоял санитарный фургон. Водитель возился с мотором. Стоявший рядом офицер поднял руку.

    — Останови, — сказал Райснер шоферу и, высунувшись в окно, внимательно посмотрел на офицера. Это был уже немолодой человек, в очках, с эмблемами майора медицинской службы на кителе. Мы, несомненно, видели его раньше вместе с Райснером в ресторане офицерского клуба.

    — Благодарю, капитан. Проклятая машина… — начал доктор, но, приглядевшись, узнал: — Георг?! Как ты здесь очутился?

    — Ты в город? — вместо ответа спросил Райснер.

    — Да нет, до КПП, позвонить. Довезешь?

    — Садись.

    Они подъехали к контрольному пункту. Вечерело, и на выезд из зоны машин уже не было. С той стороны стояло не менее десятка.

    Медленно проехали между рогатками из колючей проволоки, дальше путь преграждал шлагбаум.

    Шарфюрер, проверявший документы у пассажиров легковой машины, въезжавшей в зону, посмотрел на

    «Бюссинг» и, как только тот подъехал к шлагбауму, сразу же подошел к кабине.

    — Ваши документы, пожалуйста! — А когда доктор хотел выйти из кабины, сказал ему: — Оставайтесь на месте!

    Райснер передал шарфюреру документы.

    — Мне позвонить, чтобы прислали машину, — сказал доктор эсэсовцу.

    — Документы! — повторил жестко шарфюрер.

    — Пожалуйста… — протянул документы доктор.

    Тщательно проверив их, шарфюрер спросил Райснера:

    — Где вы ставили отметку о сдаче груза, господин капитан? — Он едва уловимым жестом подозвал мотоциклистов.

    — Там ясно сказано: в штабе дивизии «Адольф Гитлер», — спокойно ответил Райснер, глядя на то, как мотоциклисты с двух сторон окружают машину. Через окошечко в задней стенке кабины за всем происходящим внимательно наблюдал Горшков.

    Шарфюрер еще раз посмотрел на отметку и сказал:

    — Вам придется пройти со мной, господин капитан.

    Доктор с тревогой взглянул на Райснера.

    — В чем дело, шарфюрер? — спросил озабоченно Райснер.