Возмездие

    Зина, Полищук и часть людей, которых взял с собой Бондаренко, скрылись бесшумно в сумерках.

    Бойцы Бондаренко ползли огородами в сторону церкви.

    Пулеметный расчет карателей настороженно прислушивался к тишине.

    В отряд Алик вернулся с Высоким и его помощником, молчаливым человеком с угрюмым лицом.

    — Высокий, командир отряда «За Родину», — отрекомендовался Высокий.

    — Капитан Хват. Ваши люди готовы?

    — Что же это, товарищ Хват? Видно, Млынский посчитал это дело не очень важным?.. — недовольным тоном сказал Высокий.

    — Вы пришли сюда воевать? — оборвал его Хват.

    — Воевать, — хмуро ответил Высокий. — Здесь же две роты карателей…

    — Ну, у страха глаза велики…

    — А у вас всего шестьдесят активных штыков…

    — И отлично, — смягчился Хват. — Нужно вдвое больше грузовиков, чем в деревне, чтобы привезти две роты карателей. Ясно?.. Я дам тебе еще взвод… Бейсамбаев, с ними пойдешь!

    В доме Павлушкина Занге не спал. Света не было. Занге сидел на скамье у окна и вглядывался в сумрак за ним. В углу, под иконами, привалившись к стене, дремал Охрим.

    Жена Павлушкина осторожно встала с кровати и без шума, боком вдоль стены постаралась пробраться к двери.

    — Стой! Ты куда? — остановил ее Занге.

    — Я? — растерялась она. — На минутку…

    — На место!

    В это время, едва постучавшись, ввалился унтер-офицер с человеком в черном полушубке, с белой повязкой на рукаве.

    — От гауптштурмфюрера Кляйна!

    — Наконец-то! — Занге поднялся навстречу.

    Пользуясь секундной заминкой, жена Павлушкина выскользнула из комнаты…

    Бойцы во главе с Бондаренко продолжали ползти, медленно продвигаясь к церкви. На фоне предрассветного неба хорошо была видна церковь и силуэты часовых, которые шли навстречу друг другу.

    Полищук шепнул лежавшему рядом товарищу:

    — Когда сойдутся!..

    Солдаты сошлись, и тотчас мелькнули тени. Два удара— и снова тихо.

    Двое метнулись к широким дверям. Полищук просунул дуло автомата в петли. Казалось, скрип разнесся по всей деревне… Двери церкви наконец поддались и раскрылись. За ними был темный и, казалось, пустой подвал.

    Бондаренко негромко позвал:

    — Товарищи! Живы?

    Сначала было тихо, только слышался какой-то невнятный шорох.

    — Не бойтесь! Мы за вами от Ивана Петровича Млынского.

    Из темноты появилась фигурка девушки. Катя, в разорванной рубашке и накинутом чужом платке, босая, подошла к Бондаренко, внимательно взглянула ему в лицо, обернувшись, сказала шепотом:

    — Наши… — прижалась к груди Бондаренко и заплакала.

    Из церкви сразу же повалила толпа.

    — Тихо, женщины, тихо! — говорил им Сашка Полищук.

    На крыльце стояли Занге, Охрим, унтершарфюрер и связной от Кляйна. Занге сказал:

    — Передайте Кляйну строжайший приказ — драться до конца, несмотря ни на что!

    — Слушаюсь! — ответил связной и исчез.

    Занге повернулся к Охриму.

    — Наша встреча с Млынским сегодня не состоится, Шмиль…

    В это время вспыхнуло пламя, осветив подожженный угол дома и жену Павлушкина, которая поднималась с колен. Занге вскинул парабеллум — и жена Павлушкина упала, так и не выпрямившись.

    — Неблагодарные свиньи! — процедил сквозь зубы Занге.

    Пулеметчик, заметив людей у церкви, стал стрелять.

    — Полундра! — крикнул Полищук и гранатой заставил пулемет на время замолчать.

    Люди бежали к лесу, падая, поднимаясь, помогая друг другу. Бойцы несли ребятишек на руках. Навстречу им кинулись Зина и ее товарищи, подхватывая тех, кто обессилел… А кое-кто так и остался лежать на пашне…

    Хват поднял в атаку бойцов, залегших под самой деревней.

    По атакующим ударил огонь автоматов и пулеметов, но внезапным броском наши бойцы успели добежать до еще не сожженных домов деревни. В короткой рукопашной схватке выбили из них карателей и закрепились.

    Одна из пуль, залетевших во двор, разбила стекло над головой Охрима.

    — Здесь можно глупо погибнуть, — усмехнулся Занге. — Пора уходить.

    Атакующие отвлекли огонь и внимание на себя, тем самым дав возможность жителям деревни уйти и укрыться в лесу. Здесь Зина и бойцы оказали первую помощь обожженным и раненым. Зина дала Кате бинт, чтобы она перевязала ногу мальчику, протянула флягу Анне Лосенковой, которая, прижимая к себе ребенка, никак не могла отдышаться. Анна жадно прильнула к горлышку фляги. Вернув ее Зине, расстегнула кофточку и стала кормить ребенка…

    Пламя разгоралось, и стала видна колонна машин, которая под прикрытием бронетранспортеров с пулеметами отходила из деревни мимо горевшей мельницы.

    — Уходят, гады… Вперед! — Хват выпрыгнул в окно из дома на улицу. Вынув ракетницу, выстрелил.

    Его обогнали бойцы, среди них был Костя.

    Высокий смотрел на ракету, взлетевшую над деревней. Алик был рядом с ним. Люди Высокого лежали за пригорком по ту сторону дороги, что была ближе к лесу. С другой стороны, у кустов, ждали приближения колонны бойцы Бейсамбаева.

    Бронетранспортер впереди колонны прощупывал дорогу огнем пулемета.

    Высокий нервно кусал былинку.

    — Огонь! — крикнул он.

    Загремели выстрелы. Но пулеметы карателей прижали людей Высокого к земле, они не могли вести прицельный огонь.

    — Эх! Зачем торопиться? — сказал Бейсамбаев с досадой. — Ближе надо… Огонь!