Возмездие

Третья камера, снабженная широкоугольным объективом, по всей видимости, находилась на площадке ведущей на второй этаж лестницы. Отсюда просматривался и коридор верхнего этажа, упирающийся в полуоткрытую дверь спальни, и прихожая внизу. Вэнс различал даже разноцветное витражное стекло входной двери, подсвеченное снаружи уличными фонарями.

Четвертая камера показывала жилую комнату, впрочем выглядевшую так, словно в ней никто не жил. Ни книг, ни журналов — только небольшая ниша в стене, заставленная коробками с DVD-дисками. Центр комнаты занимал широкий и длинный диван, заваленный вышитыми подушками. Перед ним Вэнс увидел резной кофейный столик, на полированной столешнице которого лежали сразу три пульта, стояла бутылка и наполовину пустой бокал с красным вином. Под столом виднелся открытый кейс с какими-то документами.

Часть стены с противоположной стороны от дивана занимал богато украшенный камин в викторианском стиле. Над каминной полкой, где следовало бы быть резному экрану, висел на стене огромный, во всю ширину дымохода, плазменный телевизор. Вероятно, благодаря этому комната напомнила Вэнсу частный кинозал для одного человека.

Пока он разглядывал интерьер, в комнату вошла женщина, одетая в нарядный восточный халат свободного покроя. Ее густые золотистые волосы были собраны в свободный низкий пучок. Несмотря на слабое разрешение камеры, не позволявшее рассмотреть детали, Вэнс с удивлением обнаружил, что женщина не выглядит старухой, которой уже далеко за шестьдесят, да и двигалась она достаточно быстро и уверенно. Взяв в руки два пульта из трех, она устроилась на диване, подобрав ноги и подложив под спину подушки. Мигнул и ожил экран телевизора. Что она смотрит, Вэнс не видел, но женщина казалась целиком поглощенной происходящим на экране.

Что ж, он узнал все, что хотел, и не сомневался, что никакого особенного планирования следующий шаг не потребует. Пожилая женщина, которая живет в доме одна, — легкая мишень даже для дилетанта. Самое главное, в гостиной он не заметил ничего, что могло бы сойти за оружие, — ни увесистых бронзовых статуэток, ни кочерги или совка для углей в камине. Винная бутылка на худой конец сошла бы за опасный предмет, но Вэнс, усмехнувшись, подумал, что совсем без риска было бы скучно.

Он наблюдал за женщиной еще пару минут, потом выключил планшетник и вышел из ресторана, по дороге выбросив стакан с нетронутым кофе в мусорную корзину. Его никто не заметил, никто не обратил на него внимания. Когда-то подобное здорово разозлило бы знаменитого Джеко Вэнса, но не теперь. В последнее время он научился ценить безвестность.

Тони никогда не верил в предзнаменования. И то, что он уже давно несся по магистрали со скоростью, намного превышающей разрешенную, но до сих пор не привлек к себе внимания дорожной полиции, вовсе не означало, что небеса к нему благосклонны. Правда, один раз он заметил в зеркале заднего вида далекие вспышки полицейской мигалки, но успел притормозить и перестроиться, и полицейская машина стремительно промчалась мимо. По-видимому, кто-то где-то отнесся к закону с еще большим пренебрежением, чем он. И все же Тони продолжал считать, что это вовсе не значит, будто сегодня вечером удача и везение будут на его стороне.

Вот если бы ему удалось дозвониться до Кэрол, он счел бы это добрым знаком, но — увы — несмотря на то, что он набирал ее номер каждые несколько минут, все его вызовы попадали прямиком на голосовую почту. Поначалу Тони еще надеялся, что она попала в одну из немногочисленных «черных дыр», где связь была нестабильной или вовсе отсутствовала, однако его оптимизм продержался недолго. Таких «черных дыр» в стране осталось немного, и они сравнительно малы, так что Кэрол, двигавшаяся, как он подозревал, с максимальной скоростью, которую только способен развить автомобиль с полицейским спецсигналом, давно бы ее миновала. Кроме того, он ведь оставлял ей сообщения…

Правда, Тони делал это только поначалу. Потом ему пришло в голову, что разумного человека достаточно предупредить о необходимости соблюдать осторожность один или два, от силы три раза. Но, делая это каждые пять минут, можно ненароком нанести этому человеку серьезное оскорбление.

Единственное, что Тони мог предпринять в такой ситуации, — это попытаться потрясти Кэрол, сделать так, чтобы она забыла о своих намерениях. На первой же попавшейся станции обслуживания он свернул с шоссе и, остановив машину, набрал на своем телефоне такое текстовое сообщение:

Я люблю тебя. Пожалуйста, НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАЙ, пока мы не встретимся. Я уже еду к тебе.

Я люблю тебя… Тони еще никогда не говорил ей этих слов. Конечно, обстоятельства для признания сейчас не самые романтичные, и он отлично это понимал, и все же ему хотелось надеяться, что оно заставит Кэрол одуматься и остановиться. Стоит ей включить свой телефон, как она увидит его эсэмэску, и тогда, быть может, что-то изменится.