Возмездие

– И сразу корысть! Ну причем тут это? У меня с Власом Власовичем дел никаких не было – ни рабочих, ни личных. Жаловать он меня не жаловал. Да и я его не особо-то любила – идейный он какой-то! Терпеть не могу таких мужиков. За что их только бабы любят, не пойму!

– Ты думай, о чем говоришь-то. Это ж грех большой – покойников обсуждать.

– Вот я, Галина Ивановна, и говорю, о чем думаю. Как говорится, мысли вслух и на общее обсуждение.

– А я вот слышала, что душа покойного сразу на небеса не улетает – она какое-то время среди родных и знакомых витает, слушает, как о покойном после смерти говорят.

– Точно, точно, – продолжила Вилена, – все конспектирует, а потом: бац! И досье на каждого в красной папочке слугам небесным преподносит.

– Ох, нехорошие у тебя шутки! Молода ты еще, жизни не видела. Вот накличешь на себя беду.

– Беду не кличут, она, как татарин – непрошеной сама в дом является, – не согласилась Вилена, – только мы как-то окольными путями от дискуссии стали отходить. Денег-то сколько давать надо?

– Сколько не жаль! – ответила Галина Ивановна, – Ведь ты ж не покойному даешь, ему они теперь ни к чему, а жене его помогаешь в трудную минуту.

– А Вы, наверное, правы – дам как все: чирик, а то ведь и вправду сочтут меня жадной и корыстной.

Чуть погодя в комнату технологов вошел мрачный курьер с пакетом, полным мелочи, и тетрадью, куда записывал, кто и сколько внес денег. Покойному, может, это уже и ни к чему, а вот для отчетности вдруг, когда и пригодится.

По дому, где жил Влас Власович, вызвалась пойти соседка Лизочка. О такой роли она мечтала всегда, считая ее романтичной и где-то даже рискованной. Ведь ей выпала удача зайти в квартиру каждого жильца дома, увидеть столько, о чем впоследствии можно долго рассказывать. А какие приятные опасности могли ее поджидать, особенно в тех квартирах, где жили одинокие мужчины.

Для такой миссии Лизочка готовилась около четырех часов, тщательно подбирая гардероб, макияж, соответствующий обстоятельствам. А когда облачение тела было закончено, она вытащила из комода черный гипюровый платок, небрежно набросив его на плечи, дабы придать более траурный вид своему облику.

То, что происходило с Лизочкой во время посещения соседей, я рассказывать не стану. Но поверьте, мне – это достойно отдельного романа!

А меж тем траурная эпопея продолжалась. На кладбище решили пригласить священника и там же, со всеми полагающимися почестями и, соблюдая все законы церкви, «по-людски» проститься с дорогим человеком. Но в этом деле оказалась небольшая загвоздка. Город, в котором происходили все эти события, был не настолько маленьким, чтобы называться провинциальным, но обладал одной необъяснимой странностью: во всем городе не было ни одного места «свидания с Богом» – ни церквушки, ни прихода в городе не было. А те, кому это было необходимо, давно смирившись, ездили в район, находя в небольших деревнях старые церквушки.

В одну из таких деревень и было решено съездить представителю от «Водора», договориться обо всем с местным священнослужителем, попросив его подъехать в день похорон. Для этого Полиевк Петрович выдвинул кандидатуру Федора Степановича, считая его одним из самых ответственных и вполне заменимых на работе людей. В данном случае кандидатура не обсуждалась и, быстро собравшись в дорогу. Федор Степанович выехал ближайшим по расписанию автобусом.

Добравшись до означенного места и найдя необходимый дом, он открыл незапертую калитку и вошел внутрь небольшого садика. В глубине этого сада, словно укрывшись от мирской суеты, стоял маленький, чисто выбеленный одноэтажный домишко. Небольшие окна красиво обрамляли резные ставни. По ту сторону окон виднелось два горшка с растущими в них домашними цветами, в одном из которых пестрела ярко-красная герань, в другом же росло толстое мясистое алоэ.

Окна в доме были занавешены тюлью, которая, полностью закрывала внутренний вид комнат от любопытных глаз.

– Мещанский домик, мещанский быт, – вслух подметил Федор Степанович и тут же в испуге обернулся, проверить: не слышал ли кто его слов.

Но в саду коме него и дремавшей в траве кошки никого не было. Федор Степанович подошел ближе к двери и постучал.

– Есть, кто в доме? – спросил он.

– Как не быть, – отозвались изнутри, – открывайте дверь да заходите.

Не мешкая, Федор Степанович открыл дверь и, шагнув за порог, очутился в небольшой светлой горнице, куда навстречу гостю спешил и сам хозяин – служитель местной церкви. На вид ему было около шестидесяти лет. Он был невысокого роста, немного тучноват, но выглядел достаточно хорошо и бодро для своих лет.

Далее последовали переговоры с местным церковным старожилом, которые отняли немного времени. А вскоре они распрощались, и Федор Степанович отправился в обратный путь с твердой уверенностью в том, что возложенная на него миссия выполнена полностью. Оговорено было место встречи в день похорон и ритуал захоронения покойного.