Читаем Возмездие графа дона Хулиана полностью

в каких-нибудь ста метрах, в исторической башне замка, дон Альваро все еще вдохновенно декламирует терцеты, благородные и патриотичные : он встает тебе навстречу, и сочленения хитинового панциря натужно скрипит — известковые отложения, — а черты его лица, вернее, личины, олицетворения идеального христианского рыцаря, как будто становятся еще крупнее : они и без того явно крупнее обычного, а жесткий панцирь подчеркивает его сходство с ракообразными : он — человек с твердыми принципами и непоколебимой верой угольщика, сознающего, что он держит на своих плечах груз тысячелетних традиций, а рукой вздымает факел духовных заветов минувших поколений : он любезно предлагает пощупать свой прочный панцирь, и тебе предстоит услышать его рассуждения о сухой и жесткой земле, доставшейся древним кастильским христианам, на которой за веком век жили предки в родовых поместьях, закрепленных за ними дворянскими грамотами : добрая старая Кастилия, колыбель героев, горнило мучеников и святых : Месета испокон веков давала обильные урожаи разве что мужества, самоотречения, мистицизма : многострадальные горы, печальные равнины : из трещин на затянувшихся ранах сочится гной, и в этом величие твоей родины : после каждой такой фразы панцирь все твердеет, черты лица становятся еще крупней и грубей

(морфология?

панцирь из многоугольных роговых чешуек

с шипами?

возможно

черепаха или ящерица?

два предсердия и один желудочек, короткие конечности по бокам, на теле чешуйки, выпуклые или плоские)

личина разрастается, и вот уже перед тобой громадная маска, из-под которой слышится голос, четко артикулирующий имена-талисманы : Эррера-дель-Дуке, Мота-дель-Куэрво, Мотилья-дель-Паланкар : образ разрастается до чудовищных размеров и застывает, точно маска из папье-маше : каков нрав, таков и образ, каков образ, таков и нрав : Манолете, Сенека, Сид : он дает тебе пощупать свои мускулы : гранит, мрамор : а всего три компонента — кварц, полевой шпат и слюда : и добавки других минералов : семьдесят процентов кремния : маска все увеличивается в размерах, бормочет, перечисляет всех вестготских королей и все пьесы Феникса, цитирует отрывки из «Славы дона Рамиро»[148], называет все заморские колонии : вечно неравная борьба — Сагунто, Кадис, Нумансия, Сарагоса и Сан-Марсиал[149] : он растет и растет, раздувается, как шар, взлетает, опускается, превращается в пьедестал своего памятника, в памятник собственного пьедестала, в квинтэссенцию, каков нрав, таков и образ, а он — образец нравственности : когда его маска разрастается за пределы комнаты, твоя храбрость — куда тебе до Джеймса Бонда — улетучивается, и ты обратишься к людям из его окружения

первый слушает

второй слушает

поправив наушники, ты будешь говорить в металлическую сетку, спрятанную в складках занавески

дворянство : честь : вера : жажда подвигов : нрав и образ : маска : перемены

мухи : мухи, пчелы, оводы : смертельный яд

что еще?

ничего

благодарю, прием

звук исчезает : связь продолжалась сорок пять секунд : в этот час на данной волне помех не бывает

взгромоздившись на приставную лестницу в библиотеке, дон Альваро репетирует свою речь на торжественной церемонии приема в Королевскую академию : «О понятии чести в испанской драматургии XVII века» : высокий стиль, идеальная дикция : куча цитат, почерпнутых из выстроенных на полках фолиантов, расцвечивает строгую тему перлами красноречия, благозвучными изысканными пассажами : какая гармония, какой размер, какой ритм, какие образы! : в каждом члене предложения, в каждом предложении периода — какие переходы, обороты, эллипсы! : сколько динамики, чувства, восторга! : красноречие дона Альваро достигает невиданных высот : тропы, синекдохи, метонимии, метафоры разлетаются веером, точно огни фейерверка : гиперболы, силепсисы, антитезы, повторы : к тому же богатый модуляциями роскошный бас : закостеневшие руки пробегают по полкам и выхватывают какую-нибудь изящную драму чести

Нет, не муж, отец вступитсяза поруганную честь,трепещи, злодей коварный,то возмездье, а не месть
Перейти на страницу:

Похожие книги

1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература