Возмездие. Из князей в грязь

То место, куда попросила меня сходить Берта находится далеко, поэтому важно выйти с наступлением красной звезды, а может быть и уже тогда, когда ее лучи окрасятся в ярко-оранжевый.

Поэтому встаю я с наступлением оранжевой звезды, довольствуясь тем, что она может нам обеспечить частичную безопасность, я иду к убежищу Мота, ведь кроме меня вряд ли кто-то заставит его выпустить бактерии, а мне не хочется, чтобы он погиб пока меня не будет. Да и какое-то смутное чувство, возможно навеянное снами, заставляет меня сомневаться в том, что я успею сегодня вернуться сюда.

Когда я вхожу в пещеру, сразу замечаю, что он не спит, выглядя при этом уставшим и бледным.

– Ты чего так рано встал? – спрашиваю я у него.

– Я не ложился, – буркает он себе под нос, явно не желая со мной говорить.

– Пойдем наверх, поработаем, мне сегодня нужно будет уйти, – говорю я, тут же переходя к делу.

– Куда? – спрашивает он и наконец, поднимает на меня взгляд и я тону в грусти и печали, которая плещется в зеленых глазах Дара. На секунду у меня перехватывает дыхание, но я быстро беру себя в руки, хотя и чувствую себя неловко под его взглядом.

– На разведку.

– Ты вернешься? – внезапно спрашивает он, как будто беспокоясь обо мне, и на мгновение мне вновь кажется, что передо мной Дар.

– Надеюсь, – с усмешкой отвечаю я, хотя внутри зарождается мысль, что возможно это мое последнее путешествие, и я больше не увижу это место, да и Дара. Я смотрю на него, и хоть понимаю, что передо мной уже не он, пытаясь оставить в памяти родные черты.

– Можно я пойду с тобой? – внезапно спрашивает Мот.

– Нет, ты еще ничего не знаешь о нашем мире, даже минимальных правил, ты будешь замедлять меня, мешать мне, – решительно отвечаю я.

Его взгляд ставится еще грустным, но он кивает.

Мы выходим на поверхность, и там без особых прелюдий Мот сразу превращает в гумус обезображенный подручными Фрага пень. При этом его взгляд абсолютно ничего не выражает, я не слишком понимаю, что с ним, но у меня создается впечатление, что в нем что-то сломалось, слишком уж он безразличен к тому, что еще вчера вызывало в нем столько активный протест. Но сегодня он молчалив как никогда и выбросив бактерии, он так же молча, как вчера направляется к входу в тоннель, ведущему в его укрытие.

А я, подхватив рюкзак, припускаю к лагерю Фрага. Мне важно успеть, уйти от туда пока на небе еще будет сиять красная звезда. Ведь оказаться в его зоне после этого времени, то же самое, что подписать себе смертный приговор…

Пока мое тело занято лишь ходьбой, в голову упорно лезут неприятные мысли, нашептывающие, что я не вернусь обратно. Но как бы мне не хотелось, я не имею права развернуться и направиться домой, я должна, обязана сделать то, что требует от меня Берта. Ради Верды, ради всех бактероидов. И глубоко вздохнув, я продолжаю движение, ускоряя шаг, стремительно направляясь к цели.

Спустя некоторое время я начинаю замечать, что за мной кто-то наблюдает, и все внимательнее озираюсь вокруг, дабы не попасть в неприятную ситуацию, еще не добравшись до места.

И почти сразу замечаю знакомую голову, выглядывающую из очередного земляного тоннеля.

– Мот! Во имя белой звезды, что ты тут делаешь? – выкрикиваю я в раздражении, понимая, что сейчас я не могу его отправить обратно, а значит, придется всю дорогу, нянчится с чужаком…

ГЛАВА 13. ПОМОЩНИЧЕК

Всю ночь в голове вертятся мысли о том, что я сделал. Я опустился ниже плинтуса, уступил, переступил через собственные принципы, сдался боли, и позволил себе стать «повелителем гниения и разложения».

Когда мозг предлагает этот чудесный термин с губ слетает ухмылка.

– Да, он шикарно отражает то, насколько низко я пал…

Я всю свою жизнь пренебрежительно, с брезгливостью относился к людям, которые работают мусорщиками, уборщиками, дворниками. Да даже к медикам относился примерно так же, ведь они собственноручно делают выбор, в пользу того чтобы активно контактировать с биологическими жидкостями, рыться во внутренностях других людей.

И хотя я и признаю, что медицина важна, хотя и увы не все может, но пересилить свое отношение к ее служителям я не могу. Все равно мне кажется, что это профессия не достойная уважающего себя человека. А что уж говорить о санитарках, поломойках и им подобным.

А сейчас… пусть и против собственной воли я сам стал кем-то вроде санитара, причем в самой мерзкой форме. Если люди тех профессий, просто касаются жидкостей, вырабатываемых чужими организмами, отходов и прочих мерзких вещей. То в моем случае омерзительная жидкость находится прямо в моем организме…

Час за часом я прокручиваю воспоминания о том, как зеленая субстанция проходила по моему организму, выделяясь наружу. Что я чувствовал во время ее движения.

И от этих мыслей, я чувствую себя все хуже и хуже.

И не замечаю, что за размышлениями и самокопаниями провожу всю ночь. Я узнаю о том, что на смену ей пришло утро лишь тогда, когда в проеме пещеры оказывается Дара, с порога спрашивая о том, почему я так рано проснулся.