Возмездие неизбежно

Повисло молчание. Крассовский, щурясь, долго вглядывался в грубые черты лица Помпеянца.

– Я что подумал, дорогой, почему бы тебе не встать во главе одной из моих штурмовых когорт?

Лиций Фрост покосился на олигарха, но ничего не сказал. Ликтор, который видел впервые Феликса Помпеянца, был уверен, что центурия этого центуриона до того никак не выделялась в бою, а сам Феликс не получал никаких знаков отличия, будь то дубовый венок или фалер. Поэтому Лиций Фрост был крайне удивлен разговором, который прямо сейчас разворачивался на его глазах.

Центурион замялся, по всей видимости, не зная, что ответить олигарху, поэтому Марк Робертович продолжил:

– Жалованье примипила, участие в военном совете. – Он подошел к Феликсу и дружески похлопал его по плечу. – Заманчиво?

Было слышно, как Помпеянец сглотнул вставший поперек его горла ком.

– Вряд ли я заслужил то, о чем вы говорите, проконсул! – выпалил он.

– Заслужишь, Феликс! – вкрадчиво сообщил Крассовский.

Центурион подозрительно взглянул на олигарха, который положил ладони на плечи Феликсу и сейчас смотрел в его глаза.

– Я заплачу тебе в два раза больше той награды, что была обещана прежде, если ты принесешь мне его голову до того, как покажется солнце! – прошептал Марк Робертович. – Сто талантов серебра!

Центурион после этих слов чуть было не выронил меч из своих рук.

– Вы хотите, чтобы я принес вам голову Спартака? – ахнул он.

– Ты принесешь мне его голову! – завизжал Крассовский, впиваясь в плечи Феликса Помпеянца своими пальцами.

– Я… постараюсь… Исполню… – Феликс, не находя слов, выхватил свой гладиус и бросился выполнять приказ претора с такой прытью, будто от того, насколько быстро он приступит к делу, зависела его жизнь.

Крассовский проводил его налившимися кровью глазами. Олигарх лично обещал перед боем озолотить того человека, который принесет ему голову Спартака. Заслышав сумму, которую назвал олигарх, римляне будто сошли с ума. На эти деньги можно было безбедно провести остаток своих дней, и не просто жить, а утопать в роскоши, принимая ванны из фалернского вина. Но оно стоило того! Сегодня ночью Марк Робертович должен был поставить жирную точку в этой истории. То, что Спартак был здесь, у Крассовского теперь не оставалось никаких сомнений. Дезертиры, которые покинули стан восставших накануне и согласились говорить в обмен на мнимые обещания о римском гражданстве, не сказали ничего путного. Однозначный ответ на поставленный вопрос удалось получить у фурийцев – Спартак находится за городскими стенами. Марк Робертович не находил себе места с тех пор, как узнал эту весть. Он предвкушал.

Легионеры лишились артиллерийской поддержки, но жажда наживы, мысль о том, что в их руках может оказаться голова Спартака, гнала римлян вперед. Солдаты рисковали собственными жизнями и шли на гарнизонные стены, шаг за шагом преодолевая барьеры на своем пути. Марк Робертович знал, за что платит свои деньги! Спартак не был бы вождем огромного, поставившего Рим на одно колено восстания, если бы не сумел достойно встретить врага у своих ворот. Легионеры нарывались на расставленные рабами ловушки, теряли строй. Стрелы, камни, горшки с кипящим маслом летели с городских стен. На глазах олигарха вспыхнул пламенем ров. Огонь игриво блестел в глазах Крассовского, который жаждал крови восставших в эту ночь. Мёоезиец умело держал оборону за невысокими стенами фурийского гарнизона, но везению бывшего гладиатора сегодня должен был подойти конец. Римляне снесут тараном решетку городских ворот и попадут в город. Каким бы хитроумным ни был Спартак, но, оказавшись в замкнутом пространстве с единственным легионом, измотанным долгими переходами, он вчистую проиграет этот бой. Силы в этом сражении будут отнюдь не равны.