Возмездие за безумие

Именно это Сюзанна поняла почти сразу, а потому не оставляла надежду прибрать Валерия к рукам. Тем более что теперь она осталась совсем одна: Ромы нет, Кирилла тоже нет, с Галей – в ссоре. Самое время действовать в своих интересах. А именно: сделать Валерия своим любовником. И речь идёт исключительно о «побаловать тело», ну может совсем немного, если удастся, с проекцией на «улучшить материальное положение». И всё. В любовь Козлова не верила уже давно. Столкнувшись в жизни с подлым предательством, она давно усвоила, что издеваются тогда, когда видят, что это можно терпеть, бьют тех, кто позволяет это делать. Поэтому она предпочитала верить не в мужское вероломство, а в женское легковерие. А ещё, когда-то прочитав, что «любовь придумали французы, чтобы не платить женщинам деньги», усвоила окончательно, что мужчины все пользуются женской сентиментальностью и простой, что, как известно, хуже воровства. Поэтому она выработала на любовь стойкий иммунитет, предпочитая охам, вздохам и соплям, чётко спланированные отношения.

– Да, но это ведь похоже на торг, если не сказать хуже – на проституцию, – как-то заметила Сюзанне Лена Иванова.

Козлова, ни минуты не задумываясь, парировала, указывая на Галю, сидящую третьей на скамейке в скверике:

– Знаешь, Леночка, использовать женщину годами как рабочую силу, чтобы она выносила из дома твой мусор, отмывала унитаз от твоего дерьма, и при этом считать, что ты её облагородил тем, что рядом пердишь и икаешь – проституция гораздо большая. Так что, моя совесть спит спокойно в холщовом мешочке на высокой полочке рядом с «Кулинарной книгой» и «Советами домохозяйке». Ибо заранее знаю координаты своих перемещений в них, как заранее чётко и разумно определяю объём требований, предъявляемых к каждому новому мужчине, которому я позволяю сидеть с собой рядом и для которого яустанавливаю длину отрезков или величину углов наших тригонометрических взаимодействий.

– Ой, как смешно, – всплёскивала руками Галя, – Полин как раз сейчас что-то там про тангенс-котангенс учит.

– Так вот, Галочка, используя знания по геометрии, я делаю так, что мои тангенсы всегда оказываются максимально положительные, ибо я решаю, какой из катетов нашей формулы прилежащий, а какой противоположный.

Галя делала откровенно большие глаза, восхищаясь подругой:

– Боже, Сюзя, неужели ты всё это помнишь со школы?

– Учителя были хорошие, – отвечала Сюзанна коротко, не посвящая подруг в детали своих математических экспериментов.

Готовясь к встрече гостя, как к приёму самого долгожданного любимого, Сюзанна приняла травяную ванну, навощила тело ароматным маслом, надела под платье прозрачную нательную рубашку, решив ничем больше не отягощать свой наряд. Волосы, упрямые и мешающие, были стянуты в тугой узел на затылке и обрызганы духами. Макияж, лёгкий, подчёркивающий тон кожи и цвет глаз, не выпирал. Ярким пятном на лице выделялись разве только губы: накрашенные красной помадой, они призывно демонстрировали смелость женщины в употреблении ярких красок, которые, при умелом пользовании ими, привлекают, а не отталкивают. Руки, мягкие и нежные от масла, были унизаны перстнями и браслетами. Прозрачная ткань платья, из декольте которого выглядывало кружево рубашки, выделяла все нужные черты тела.

Для своих сорока пяти лет Козлова выглядела в этот миг прекрасно. Когда-то перенесённая пластика лица избавила восточную женщину от конфигурации носа, выдающего армянскую национальность, убрала мешки из-под глаз, подтянула верхние веки. Щёки и шея не тронутые пластикой, сами по себе органично сочетались с переделанными ботексным лбом, коллагеновыми забивками носогубных складок, подколотыми гуалуронкой губами. Глядя в зеркало, Сюзанна видела перед собой красавицу, возраст которой едва ли перевалил за тридцать. Стройная, благодаря диетам, пластичная, в силу регулярных занятий плаваньем и гимнастикой, с эластичной кожей, ухоженной массажем, Козлова была дивно хороша. «Оценит», – уверенно думала женщина, ожидая гостя. И не ошиблась.

– Ты, никак, Сюзанночка, соблазнить меня собралась? – заметил Валерий шутливо, пройдя в квартиру. Под мышкой он держал дорогую кожаную папку.

– А если и так? – Козлова кокетничала, – Разве это плохо?

Индийские благовония наполняли квартиру. Глядя на тлеющую в подставке свечку, Валерий поморщился, бережно положил папку на мягкий диван вокруг стола, предварительно смахнув с него мнимую пыль: