Возмездие за безумие

– Что? – лицо мужчины моментально напряглось, – Ты с кем так разговариваешь, тварь? Или ты думаешь, твой муженёк обрадуется, когда узнает, что ты прибрала к тому же и квартиру Кирилла? Что глаза выпучила? Этот картинный пижон дал себя развести, как пацан. Тоже попался на твои обещания любви, купил с тобой квартирку за рекой, за которую сам пять лет кредит платил, оформляя счета на твоё имя. А проще говоря, обманывая банки, налоговую, а значит государство. А теперь тебе эта почти полностью оплаченная жилплощадь в руки упала. Что скажешь? Какова новость? – Обвинение, а вернее сказать обличение, добило Сюзанну. Она опустила руки и, молча, вернулась к столу. Грустно уставилась в окно, отвернувшись от ставшего ненавистным гостя. Не жалея её, Валерий продолжал, – Про то, что ты в бизнесе Кирилла долю имела, я знаю от него самого. Жаловался на тебя, причитал, что ты из него педика сделала, приучив к своим постельным игрушкам, и он теперь боится твоего разоблачения. Так и жил с тобой, боясь, и в душе ненавидя. Слизняк. Потому и про сосунка этого ничего не говорил, хотя всё про вас знал. Надеялся, что ты оставишь его в покое и переключишься на своего молодого любовника. Зря надеялся. Не дожил. Странно, между прочим, как-то не дожил? А?

– Я тут ни при чём. Была судмедэкспертиза, – оправдания вылетали сухими листами мусоросборника, – Он от сердечного приступа умер.

– Ну да, конечно. Вот только, кто спровоцировал этот приступ? И чем? Уж не передозом ли сердечных страстей, нашпигованных виагрой? Глаза не закатывай. Небось, напрягла старичка на пару оргазмов, вот он и рухнул, как дуб? Что вытаращилась? Думаешь, откуда знаю? Знаю. А вернее, предполагаю. Но, глядя, как ты встрепенулась, теперь уверен, что не ошибся.

– Да пошёл ты, – ответила Сюзанна беспомощно и почти безразлично, – Я ничего не боюсь. Не пугай.

– Правда что ли? Ух, какая смелая! А что, если твой бывший увидит твои банковские счета, на которые падали всё это время немалые деньги? Тогда ведь, не исключено, что он потребует от тебя компенсации. Он тебе платит алименты, как безработной. Что скажешь?

Сюзанна резко обернулась. Глаза снова метали молнии:

– Он не посмеет, у него самого рыльце в пушку.

Валерий усмехнулся:

– Наивная. Этим миром всегда правят сильные. Это не твой случай. Так что, не мудри, Сюзик. Или как там тебя Галочка зовёт? Шушик? А может Мартиросянчик?

Это был предел. От гнева Козлова напряглась и стала похожа на кобру, которая вот-вот ужалит:

– Пошёл вон отсюда.

– Не груби, Шушик. То есть Сюзик, – Валерий глумился, – И жди моего звонка.

Входная дверь захлопнулась, как крышка гроба: плотно и навсегда. Сюзанна мгновенно поняла, что на этот раз она проиграла.

Глава 50. «Я просто перенесу тебя из ада в рай»

Галя пропустила Валерия, стоявшего на пороге, от страха, нежели по доброй воле, и сразу же пожалела: вот-вот должна была вернуться домой Полин. Не хватало ещё, чтобы дочь увидела маминого обожателя.

– Что тебе? – Галя еле удержалась, чтобы не добавить «нужно»; тогда бы получилось совсем неприглядно.

– Хорошее приветствие, нечего сказать. А что это у тебя тут за базар? – Валерий указал на разбросанные по залу вещи.

– Ничего. Шкаф перебираю. – Галя кинулась к коробкам и пакетам, стала всё запихивать обратно, не обращая внимания на Валерия, на то, что он зашёл в зал и бесцеремонно осматривал помещение. Стыд за своё жилище, за растрёпанный внешний вид, распухшие от слёз глаза не позволяли Уховой заговорить первой. Но она молчала ещё и потому, что совсем не хотелось ни принимать гостя, ни разговаривать с ним.

С Валерием они не виделись с января, с того самого дня, когда из жизни ушла Юля. По пути на базар за хурмой, купить которую попросила Юля, Галя позволила любовнику короткую встречу в его машине, с вручением нового мобильного телефона в виде подарка. С той поры мир разделился для Гали на «до» и «после» и то, что было «после» никак не хотело уживаться с тем, что было «до». Включая и Валерия. И она сказала ему об этом как-то при встрече в конце января; Вити тогда уже не было. Валерий позвонил и настоял на встрече. Галя согласилась, но не на квартире, в которой они встречались, а в кафе. Пришла вовремя, покорно села, стала слушать соболезнования Валерия и его сочувственные вздохи по поводу происшедшего. Не в силах раз за разом отвечать и благодарить, именно тогда Галя сказала, что больше не хочет видеть любовника:

– У меня на тебя нет никаких сил. Пойми это, всё ушло с ней… – Галя осеклась, закусила губу, потом добавила, – С ними.

Валерия перекосило. Он не привык, чтобы ему отказывали в чём-то, пусть даже форма этого отказа и предполагала его дальнейший уход с гордо поднятой головой. Как это нет на него сил? Но ведь Галя его любит, должна любить. Как должна была любить мать, которая за всю жизни ни разу не назвала его ни «сыночком», ни любимым». Только на публике жеманно протягивала к мальчику, живущему без материнской ласки, руки и тягуче требовала: