Возьми меня с собой

Ведь все, что сейчас говорила Наталья, правда. Собственно, это же твердит и Анна, правда, в другой, более обыденной форме: каждый старается для себя. Лера навредила Андрею, и теперь он — ее враг. А любовь — побоку, любовь — это нечто эфемерное, что нельзя потрогать руками, что моментально испаряется, когда речь идет о собственных интересах, о своей жизни, о здоровье.

В прихожей коротко звякнул и затих телефон. Помолчал мгновение и снова зашелся трезвоном.

Лера вскочила с кровати, бросилась из комнаты, схватила трубку.

— Але! — едва слышно донеслось ей в ухо из динамика. — Але, Лера! Ты меня слышишь?

— Слышу, но с трудом! — крикнула Лера. — Кто это?

— Настя. Я из больницы. Попробую перезвонить. Грянул отбой.

Это Настя, — пояснила Лера Наталье, выглянувшей в прихожую. — Она сегодня на дежурстве. Звонит из больницы.

— Плохая связь? — полюбопытствовала та.

— Не то слово. Пищит как комар, я ее даже не узнала.

Телефон зазвонил вновь.

— Так лучше? — Голос Насти немного приблизился, но теперь в трубке что-то непрерывно гудело и квакало.

— Немножко, — громко проговорила Лера. — Что случилось?

— Ничего. Я просто хотела с тобой поговорить.

— О чем поговорить?

— Не по телефону. Лера, это очень важно. Могу я зайти к тебе вечером?

— Ну, конечно. — Лера удивленно пожала плечами. Вот дуреха, что она еще придумала?

В глубине души Лера была рада неожиданному Настиному звонку и предстоящему визиту. Может быть, та объяснит наконец, что с ней происходит, отчего она стала сторониться Леры, точно зачумленной?

— Конечно, приходи, — повторила она, — пиши адрес.

— Сейчас, — сквозь мерное гудение пропищала Настя, — говори. Я тебя слушаю.

Лера продиктовала адрес. Они договорились, что Настя, как освободится, тотчас же придет, не заезжая домой.

— Вот и хорошо, что мы пирожки не доели, — засмеялась Наталья, слушавшая весь телефонный разговор, стоя в дверях комнаты.

— Ох уж эта Настя! — Лера пожала плечами. — Вечно у нее какие-нибудь сдвиги. Что-то важное сказать собирается. Прямо горит у нее, ждать до послезавтра не может.

Значит, не может, — спокойно проговорила Наталья и поглядела на часы. — Заговорила я тебя. Зря, наверное. В таких делах советовать — это последнее, каждый поступает, как сердце велит.

— Да нет, — успокоила ее Лера. — Ты все правильно сказала. Я подумаю над этим. Спасибо, что выслушала.

— О чем ты? Тебе спасибо, что в гости зазвала, хлопотала, угощала. Кстати, Маша-то чего затихла? Дай-ка я с ней попрощаюсь. — Наталья заглянула в соседнюю комнату, где Машка, основательно подъевшая пирожки и варенье, увлеченно играла в игрушки. — Машута! Я ухожу.

— Так быстро? — удивилась Машка, нисколько, впрочем, не расстроившись.

— Пора уже, — засмеялась Наталья. — Больше часа просидела. А у меня еще дел по горло, да и у мамы твоей наверняка тоже. Ей бы успеть все переделать между гостями.

— Успеет, — философски заметила Машка, не отрываясь от куклы.

Проводив Наталью, Лера действительно принялась за хозяйство. На неделе скопилось много стирки, и Лера занялась сортировкой белья. Большую часть загрузила в машину, кое-что замочила, а что-то из Машкиного быстренько прополоскала вручную. Затем, оглядев почти пустую банку варенья и сиротливо лежащие на блюде оставшиеся пирожки, она решила приготовить к приходу Насти нечто вроде плова, благо утром отоварилась свежей вырезкой.

Машка, бросив свои игры, тут же ринулась на помощь: терпеливо перебирала рис, строгала тупым ножом зелень, чистила дольки чеснока.

К восьми часам плов был готов. Настя обещала прийти после полдевятого, поэтому Лера накормила Машку, а кастрюлю завернула в полотенце и засунула под подушку.

Она ждала, что Настя вот-вот появится, ехать от больницы до Леры было совсем близко. Однако девушка не шла.

Плов катастрофически остывал, разогревать его Лера ужасно не любила и потому стала злиться. Кто тянул за язык эту чудачку? Сказала приду, и где ее носит? Неужели сначала поехала домой? Ей оттуда час добираться!

О том, что Настя может задержаться на работе, Лера и не думала, слишком хорошо знала прилежание и рвение медсестры.

Настя не появилась и в девять, и даже в десять, и Лере стало ясно, что девчонка попросту забыла о своих намерениях. Мудрено ли, когда в голове один Гошка!

В половине одиннадцатого она со вздохом поставила совершенно остывший, подернутый пленкой жира плов в холодильник, проведала давно спящую Машку и набрала Настин номер.

На языке у Леры уже вертелись ехидные и язвительные слова, однако номер был безнадежно занят. Она звонила с полчаса и уже потеряла терпение, когда вдруг раздался длинный гудок, и тут же вслед за этим чей-то низкий, хриплый голос произнес: «Але».

— Будьте добры Настю, — попросила Лера, недоумевая, кто бы это мог быть. Для женского голос был слишком низок, а мужчин в доме у Матюшиных не имелось, Настя жила вдвоем с матерью.

Голос в ответ на Лерину просьбу как-то странно клокотнул, прохрипел что-то нечленораздельное, и трубку бросили.

«Не туда попала», — догадалась Лера и снова накрутила диск. Против ее ожидания, отозвался все тот же бесполый голос.