Возьми меня с собой

Тихий час, конечно, сразу закончился. Какой там сон, если все тринадцать человек хохочут в голос, и даже суровая Катерина Михайловна держится за бока и вытирает навернувшиеся на глаза слезы.

Вечером сотовый благополучно вернули хозяйке, которая даже не заметила его отсутствия, думая, что телефон со вчерашнего дня спокойно лежит в ее сумочке. Колина мама была домохозяйкой, и кроме мужа на мобильный ей почти никто не звонил.

Вся эта история так развеселила Машку, что она долго в ярких красках описывала ее Лере. Та сидела, внимательно слушая дочку, боясь спугнуть ее хорошее, радостное настроение, и понимающе кивала головой. Наконец, когда девочка закончила свой рассказ, Лера решилась и осторожно спросила:

— Машуня, ведь тебе уже нравится в садике? Смотри, ты привыкла, тебе весело, ты смеешься. Так?

— Не так. — Машка сразу помрачнела, насупила светлые, круглые бровки. — Я все равно не хочу туда ходить.

— Но почему? — допытывалась Лера. — Из-за Катерины Михайловны? Видишь, она не такая уж строгая, просто вас много и ей приходится нелегко…

— Не из-за нее, — перебила Машка. — Из-за Вовки Звончука.

— Господи, — опешила от такого перехода Лера. — Ну, а он-то чем виноват?

— Ага, чем! — запальчиво проговорила девочка. — А что он лезет? То за косу дернет, то ножку подставит. А сегодня… — Машка округлила глаза и произнесла страшным шепотом: — Сегодня вообще полез целоваться! Представляешь?

— А ты что? — машинально поинтересовалась Лера.

— Я? — зловещим голосом переспросила Машка. — Я ему врезала так, что он отлетел. Будет теперь знать!

Лера в изумлении смотрела на дочь. И ее она всю жизнь считала робкой, домашней, не приспособленной к коллективу и не умеющей за себя постоять? Или любого, даже самого мягкого человека можно вывести из себя и заставить действовать жестко и решительно?

Машка тем временем, выпустив пар, слегка успокоилась, заметила Лерино смущение и проговорила виновато:

— Я плохо сделала, да? Ты бы так не поступила?

Лера вспомнила сцену в кабинете у заведующего и невольно улыбнулась:

— Ты молодец. Я поступила бы точно так же. Одно дело дергать за косички и подставлять ножки, но приставать с поцелуями — это уж слишком!

— Вот именно, — обрадованно подхватила Машка, не почувствовав в словах матери иронического подтекста. Помолчала, раздумывая о чем-то своем, затем тихонько спросила: — Мам! А папа скоро вернется?

— Скоро, Машенька, — с трудом выдавила из себя Лера. — Подожди еще чуть-чуть.

— А мне кажется… — Машка подозрительно шмыгнула носом и отвернулась в сторону. — Мне иногда кажется, что он… вообще не вернется. — Последнюю фразу она произнесла совсем шепотом. Губы ее скривились, по щеке покатилась светлая одинокая слезинка. Машка быстро, провела ладошкой по лицу.

— Что ты! — Лера обняла девочку, прижала к себе, поцеловала в теплую, сладко пахнущую макушку. — Он обязательно приедет. Скоро. И поведет тебя в зоопарк.

— В цирк, — поправила Машка. — Он обещал в цирк. А… — она замялась, напряглась, точно сжатая пружинка, — а почему Катерина Михайловна сказала, что он нас… бросил?

— Когда это она сказала? — Леру точно током дернуло, даже дышать стало больно. — Кому? Тебе?

— Елене Ивановне, — доверительно сообщила Маша. — Она вчера думала, что я спала. А я не спала и все слышала. Катерина Михайловна сидела за столиком и говорила: «Девчонка отца все ждет, а его давно и след простыл. Чем обманывать, мамаша уж сказала бы».

— Ты ошиблась, — твердо проговорила Лера. — Она вовсе не тебя имела в виду.

— А кого? — Машка с надеждой подняла глаза.

— Другую девочку. Совсем другую, ее нет в вашей группе.

— Она в соседней? — догадалась Машка.

— Она вообще не в вашем садике. Про нее в газете писали, вот Катерина Михайловна и прочитала. И решила рассказать Елене Ивановне. Ясно?

— Да. — Машка прерывисто вздохнула. — Ты можешь со мной немного посидеть, пока я буду засыпать?

— Конечно.

Лера вымыла дочку, уложила на кушетку, укрыла одеяльцем. Машка тут же повернулась на бок, лицом к ней, взяла Лерину ладонь в свои руки, старательно зажмурилась.

В этот вечер она долго не засыпала. Лежала с закрытыми глазами, вздыхала, ворочалась. Лера и сама чувствовала себя точно на сковородке. Вот ведь зараза эта веснушчатая Катерина!

Для того ей все рассказали, чтобы она во время тихого часа молола своим длинным языком! Хоть бы потрудилась посмотреть, спит ли ребенок!

А может, она права, эта воспитательница? Хватит морочить Машке голову, пора рассказать ей правду. Через несколько месяцев девочке исполнится шесть, в общем-то она довольно взрослая для того, чтобы все понять. Все равно до конца в красивую сказочку, придуманную Лерой, Машка больше не верит. Оттого и не засыпает, вертится с боку на бок.

В любом случае нужно еще раз поговорить с Ильей. К черту Лерину гордость. Надо позвонить ему, не дожидаясь, пока он соизволит сделать это сам. Поставить вопрос ребром. Пусть приходит к ребенку! Пусть Машка знает, что Илья бросил не ее, а Леру, а она осталась для него по-прежнему любимой и самой дорогой на свете.