Возьми моё проклятие

Филиппыч вытаращился, как будто чем-то поперхнулся и не может дышать. Даже в отсвете направленного в землю фонаря, было видно, как его лицо заливает свекольный румянец возмущения. Он моргнул, согнал оцепенение и на долю секунды Андрею показалось, что старик сейчас расхохочется, но тот вместо этого нахмурился, сунул ему фонарик и запальчиво произнёс:

– Это я-то слабый? Я?! Да ты, я смотрю, совсем оборзел, Андрюха! Гляди!

И, сделав пару шагов вперёд, резко опустился на землю, упёрся ладонями в нижнюю ступень и вытянул ноги:

– Считай вслух!

И принялся отжиматься – быстро, размашисто, касаясь грудью порожка. Андрей стоял позади и послушно считал. Добравшись до двадцати, не выдержал и сказал:

– Филиппыч, хорош. Я всё осознал. Мне стыдно. Заканчивай выкаблучиваться.

– Ха! – ответил тот, проигнорировал требование и очередной раз согнул руки. Так бы, наверное, и отжимался до упада, если бы не раздавшийся внезапно скрип. Андрей повёл рукой, направляя повыше фонарь, Филиппыч сменил позу и переместился сначала на корточки, а потом и выпрямился в полный рост.

Дверь открывалась, тихонько поскрипывая. Пломба никуда не делась, только утопленный в пластилине язычок почему-то оказался повёрнутым вниз, а не перекрывал, как должно, узкую щель, но при этом выглядел совершенно нетронутым. Распахнувшись во всю ширь, дверь коснулась деревянных перил и застыла. В сенях что-то грохнуло, застонали половицы, будто кто-то потоптался на месте, раздался глуховатый смешок и сразу за ним, кашель. Доски заскрипели под удаляющимися шагами и Филиппыч, хватая Андрея за локоть, напряжённо выдохнул в ухо:

– Ну так… Пойдём? Или как? Приглашают вроде.

Андрей кивнул, потом сообразил, что в полутьме товарищ, скорее всего, не видит этого жеста, но язык почему-то присох к нёбу. Пришлось вместо ответа шагнуть вперёд, подняться по ступенькам и войти в сени, стараясь ничего не касаться руками. Дверь сзади захлопнулась. Он дёрнулся, повернулся к Филиппычу, увидел в свете фонаря его ошалевшие глаза и сообразил, что тот не имеет к хлопку никакого отношения.

В этот момент в доме снова кто-то заходил и Андрей, поведя фонариком, двинулся на звук. Пересёк сени и зашёл в помещение, большую часть которого занимала русская печь. Там никого не оказалось – он осмотрел всю комнату, изучил стены и стол, стоящий, как и в старом доме, у окна…Даже зачем-то заглянул в горнило, но и там ожидаемо никого не нашёл. Тогда повернулся к ведущей наверх лестнице и в этот момент рядом кто-то вздохнул.

Вздрогнув, Андрей повернулся к Филиппычу, вместе с тем осознавая, что звук прозвучал совсем с другой стороны. Тут же дёрнулся обратно, мимоходом заметив, что волосы на затылке у старика стоят торчком, а глаза безумные, как у кота, которому устроили «самолётик».

Интересно, он также выглядит?

Словно ответом на прозвучавший мысленно вопрос, рядом раздался смешок. Направив фонарь влево, Андрей застыл с нелепо разинутым ртом. Рядом клубился квадратный сероватый силуэт, похожий на метрового полупрозрачного туманного йети. Черты лица и особенности фигуры различить было невозможно – энергетическая субстанция, из которой состояло существо, постоянно находилась в движении, вырываясь из тела крохотными язычками, наслаиваясь друг на друга и образуя участки с неоднородной плотностью.

Сообразив, что его заметили, существо хмыкнуло и пошевелилось, перетекая чуть в сторону, по направлению к лестнице, ведущей на второй этаж. Андрей, не решаясь глянуть на Филиппыча, двинулся следом, с трудом переставляя негнущиеся ноги, из-за чего едва не сверзился со ступеней и вписался лбом в стену. Зато пришёл в себя – шок прошёл, и ноющая от удара голова стала соображать куда лучше.

Верхний этаж оказался поделённым на три комнаты. Провожатый привёл их в среднюю – похоже, кабинет или библиотеку, подошёл к шкафу, полному каких-то очень старых судя по корешкам, книг и принялся что-то искать. Со стороны это выглядело довольно-таки необычно – объёмные тома сами собой выпрыгивали с полки и складывались стопкой на столе. Когда ряд опустел, в нише обнаружилась замаскированная под стенку дверца, из которой выскочила объёмистая тетрадь в кожаном переплёте и ненадолго зависнув в воздухе подлетела к Андрею и легла на предусмотрительно протянутые ладони.