Возьми номерок

Дин отпускает руку и обхватывает меня за талию, все его тело вибрирует от беззвучного смеха, когда он прижимает меня к себе и шепчет:

— Серьезно? В кресле?

— В его кресле-релакс. — Я сцепляю руки за его шеей и изо всех сил стараюсь сдерживать смех, но это бесполезно. Еще больше хихиканья звучит ему в грудь, потому что я не могу представить менее сексуальный предмет мебели, на котором можно заняться сексом. Тянусь вверх, чтобы тихо добавить ему на ухо: — Хуже всего то, что это была одна из тех автоматических моделей, и нога моей матери, должно быть, ударялась о пульт, потому что, пока она скакала на нем, спинка то откидывалась назад, то поднималась.

Дин резко отстраняется назад и смотрит на меня, все его лицо озарено весельем.

— Как много ты видела, извращенка?

— Тише! — Я сжимаю его шею в предупреждении. — Я застыла в шоке секунд на пять. Этого было достаточно, чтобы услышать звук мотора… Теперь у меня травма. Я больше никогда не смогу сидеть в том кресле.

Дин смеется и притягивает меня ближе, пока мы оба пытаемся отдышаться.

— Ничто так не говорит о настоящей любви, как кресло с откидной спинкой.

Я вздыхаю и снова смотрю на своих родителей. Они чертовски милые, даже если мама — заноза в моей заднице.

Следующие пару часов пролетают незаметно. И, несмотря на мои прежние страхи, я действительно хорошо провожу время. Дин улыбается на всех фотографиях и легко общается со всеми. Он даже уговаривает одну из подруг моей матери проводить еженедельные встречи книжного клуба в пекарне. Мама состоит в этом чертовом клубе и ни разу не предложила им это. Даже папа впечатлен прогнозами Дина относительно расширения моей франшизы. Это именно то, на что я надеялась сегодня вечером. На самом деле, вечер проходит так гладко, что я даже забыла, что все это понарошку. То, что Дин рядом со мной, кажется естественным.

Он как раз тащит меня обратно на танцпол под одну из моих любимых кавер-песен группы «Харт», когда сзади раздается мамин голос.

— Нора, посмотри, кто наконец-то пришел.

Крепко сжимаю руку Дина, я отчаянно не хочу этой встречи и мечтаю убежать, куда глаза глядят. Дин ободряюще сжимает мою руку, и я тяжело выдыхаю. Вот почему он здесь. Это то, ради чего мы нарушали все правила всю ночь напролет. Я могу это сделать.

Отпускаю руку Дина и поворачиваюсь.

— Нейт, как?.. — Голос застревает у меня в горле, когда я рассматриваю открывшееся передо мной зрелище.

Мужчина, стоящий рядом с матерью под неприличным количеством мерцающих огней, это не тот Нейт Хоторн, которого я ожидала увидеть. Даже близко нет.

В детстве Натаниэль был тощим, и в зубах у него постоянно была еда. Он считал, что принимать душ вредно для окружающей среды, и никуда не ходил без своей валторны.

Этот парень передо мной… просто секс! Светловолосый и загорелый, с очень широкими плечами, которые, кажется, в любую секунду разорвут черный пиджак.

И он высокий. Нейт же не был таким мускулистым и высоким в школе? Это невозможно. Я бы это запомнила. Мама упомянула, что ему поставили брекеты, но не упомянула об остальных его изменениях, которые просто поразительны. Честно говоря, он стал тем, кого мы с Рейчел назвали бы «зачетный пончик».

Видите ли, до того, как я усовершенствовала свой рецепт крупонов, «Проснись и пой!» специализировалась на более традиционных пончиках для гурманов. Наши витрины были полны красивых, красочных пончиков, которые мы начинали делать в три часа ночи каждый день. И естественно, некоторые пончики были красивее других. Поэтому мы с Рейчел придумали систему сортировки. Самые красивые шли в центр. Мы назвали их «зачетные пончики». «Ни то ни сё» шли позади них. А пончики из нашей первой партии за день, пока кофе не поступал в наши организмы, назывались «не ахти» и засовывались в заднюю часть, где их никто не мог увидеть.

До этого момента я бы отнесла Нейта из детства к категории «не ахти». Качество и вкус великолепны, но внешний вид оставляет желать лучшего, чтобы быть хедлайнером.

Однако человек, стоящий передо мной сейчас, очень похож на «зачетный пончик».

Нейт одаривает меня жемчужно-белой улыбкой с определенно очень ровными зубами.

— Нора Донахью, ты просто загляденье.

Я смеюсь и чувствую, как меня охватывает румянец, когда тереблю тонкие бретельки своего платья.

— И ты тоже, Нейт. Калифорния явно пошла тебе на пользу. — Я прочищаю горло, потому что мой голос звучит глупо и с придыханием.

— В Калифорнии было хорошо, но я скучал по Боулдеру, — отвечает он с легкостью. — Здесь есть то ощущение маленького городка, которого не может достичь ни один район Лос-Анджелеса.

Мой взгляд опускается к его выпирающим грудным мышцам под лацканами пиджака.

— О, я тебя понимаю… где ты живешь?

— Я все еще в поиске хорошей недвижимости для инвестиций, поэтому пока живу с родителями. Мне нужно что-то поближе к фирме. — Его голубые глаза мерцают той милой добротой, которая всегда у него была. — Так легче быть трудоголиком.

— О, да. Я живу над своей пекарней, поэтому могу понять это желание. Мама упоминала, что ты заменяешь своего отца. Как идут дела?

Он понимающе улыбается.