Возьми удар на себя

— Надеюсь, курить у вас можно? Я, знаете ли, без сигарет просто неспособна разговаривать.

— Можно, — окончательно помрачнел Александр Борисович. — Тем более что разговор у нас с вами впереди некороткий…

— Ах, я понимаю… — Вместе с тоненькой сигареткой Крутицкая извлекла из сумочки носовой платок и изящным быстрым движением коснулась им глаз. — Если бы вы знали, каким потрясением это для меня стало, если бы знали!

— Серьезно? — Турецкий усмехнулся. — Но ведь с момента вашего развода прошло столько лет!

— Вы не понимаете! — Альбина резко затянулась сигаретой. — То есть просто не в курсе… Наши отношения с Сережей давно уже возобновились. Да-да, не удивляйтесь!.. Его второй брак, увы, не сложился, он собирался буквально со дня на день сообщить этой… своей супруге номер два, что уходит… Уходит ко мне! Теперь вам понятно, что именно я сейчас чувствую?

Крутицкая обессиленно откинулась на спинку стула и с горечью уставилась в окно, а Турецкий невольно крякнул:

— М-да… Действительно новость… Особенно если учесть, что все друзья и знакомые Кожевниковых дали в этой связи, я бы сказал, диаметрально противоположные показания: прекрасная, дружная пара, друг друга явно любили… Как думаете почему?

Альбина Викторовна иронично усмехнулась и вскинула на Турецкого чистые, правдивые глаза:

— Ясно почему: разве Сергей обязан был демонстрировать своим знакомым и даже друзьям, насколько на самом деле несчастлив? Докладывать о своих проблемах?.. О, поверьте, он был не из таких людей! Скорее, наоборот: всегда все о себе скрывал до последнего момента.

— Скажите, Альбина Викторовна, отправляясь на банкет, ставший для вашего бывшего супруга роковым, вы знали, что он будет там?

— Разумеется, знала. — Она пожала плечиком. — Собственно говоря, Сереженька и попросил меня там быть, ему нужно было что-то срочно мне сказать… Конечно, так, чтобы эта его ревнивая баба не слышала, видимо, собирался улучить момент…

— Но если он собирался с ней разводиться, тогда для чего, по-вашему, он пришел на открытие выставки с женой и не желал ей демонстрировать ваши… новые отношения?

— Ах, вы не понимаете!..

Крутицкая сердито загасила сигаретку и поморщилась.

— Надо знать Сережу… У него все и всегда было четко распределено: когда, кому и что сказать, сделать, сообщить… К тому же со мной он переговорить так и не успел — его, как вы знаете, убили.

Платочек вновь взлетел к глазам Альбины Викторовны, затем на свет была извлечена новая сигарета.

— Зато сами вы, насколько я знаю, что-то успели сказать Кожевникову буквально за несколько секунд до его гибели, — холодно произнес Турецкий. — Не поделитесь — что именно? Конечно, если это не секрет… Свидетели-то считают, что как раз секрет, поскольку вы шептали это чуть ли не на ухо своему бывшему мужу, кажется, он даже едва не расплескал свой напиток, поскольку вы задели его бокал… А спустя пару мгновений Сергей Павлович Кожевников бокал свой осушил, и что произошло следом, вы знаете…

По мере того как Александр Борисович говорил, Крутицкая постепенно менялась в лице, косметика на котором стала заметнее, поскольку актриса явно побледнела под слоем пудры.

— Что?.. Что вы хотите этим сказать?! — Она почти взвизгнула, моментально утратив бархатную переливчатость голоса. — Да как… как вы смеете делать мне подобные намеки?! Я… Я буду жаловаться на вас!

— И за что, простите? — Турецкий невинно улыбнулся. — Это же не я говорю — свидетели!.. Кстати, Альбина Викторовна, говорят они не только это. А, например, то, что вы еще семь лет назад пытались в момент развода убить своего мужа, кинувшись на него с ножом, а впоследствии неоднократно грозились довести это дело до конца…

— Боже, какая ложь… — Она вновь обмякла на стуле, прошептав эту фразу едва слышно. И тут же, выпрямившись, воскликнула, яростно сверкнув глазами: — Это все Нинка, погань завистливая!.. Она лжет, лжет! Не может забыть, как Валерка бросил ее ради меня!.. О господи!.. Нет, я не желаю больше разговаривать с вами, не желаю, пока не найму адвоката!..

— Ваше право, — усмехнулся Александр Борисович. — Хотя мой вопрос относительно того, что именно вы шепнули на ушко Кожевникову, на сегодняшний день и так был последний.

— Не стану отвечать, не стану, это мое… наше с ним личное дело! — актриса была на грани той самой истерики, которую с таким отвращением и ожидал от нее Саша. И тут же, противореча самой себе, выкрикнула: — Я всего лишь сказала ему: «Привет, дорогой, какой сюрп…»

Альбина Викторовна задохнулась на полуслове, поняв, что проговорилась, и в изнеможении прикрыла глаза: из-под густо накрашенных ресниц показалась слезинка, на сей раз подлинная.

— Иными словами, — произнес Турецкий, не испытывающий к актрисе ни малейшей жалости, — насчет предварительной договоренности о встрече с убитым на банкете вы солгали: встреча эта, по крайней мере для него, была, как вы сами только что констатировали, сюрпризом!