Возьмите меня замуж

— Едва ли это можно назвать происшествием. Скорее — нечто скучное и утомительное.

— О Боже! — вздохнула Горация. Она с беспокойством взглянула на него:

— Вы б-будете скверным мужем, сэр. Знаю, что будете.

— Надеюсь, что нет, — сказал Рул, — но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.

— С-связал мое имя! — повторила Горация. — Н-ну так Кросби — с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?

— Нечто весьма грубое, — ответил эрл. — Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.

— Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, — глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. — Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!

— Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль.

Горация захлопала в ладоши.

— Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?

— С ним ничего не произошло, а вот с Кросби…

— Очень рада это слышать, — сказала Горация. — Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:

— Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?

— Нет, — упрямо сказала Горация. — Нет, н-не осознаю!

— Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.

— Это, сэр, одно и то же.

— Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.

— В этом нет н-ничего особенного, сэр, — сказала Горация; брови ее начали хмуриться.

— Совсем ничего, — спокойно ответил его светлость. — Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.

Горация вспыхнула, но твердо ответила:

— Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!

Он поднял брови.

— Моя дорогая. Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.

Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.

— Не хмурься, Горри, — сказал он. — Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! — Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво — Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.

Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:

— М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу.

Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из–за того, что могут сказать дурные люди.

Улыбка из его глаз исчезла, — Понятно… Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?

— Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!

— Какое гадкое слово, моя дорогая! — заметил эрл. — никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.

— Скажите, что вы с-собираетесь делать, сэр?

— Дорогая Горри, конечно же, я собираюсь положить конец твоим отношениям с Робертом Летбриджем.

— Н-но ты не м-можешь! — заявила Горация.

Эрл открыл табакерку и лениво взял из нее щепотку.

— Нет? — учтиво переспросил он.

— Нет!

Эрл щелкнул табакеркой.

— Ты что–нибудь еще хочешь мне сказать? — спросила Горация, бледная от негодования.

— Больше ничего, моя дорогая, — заявил его светлость весело.

Горация издала звук, подобный тому, который издает разозленный котенок, и выскочила из комнаты.

Глава 11

Горация, имевшая, безусловно, сильную волю, тем не менее была не в силах противостоять соблазнам. Мысль о том, что весь высший свет смотрел на нее, заставила Горацию вести себя еще более вызывающе. Предположение о том, что она, Горация Уинвуд, влюбилась в Летбриджа, было просто нелепым. Но следовало иметь в виду, что жена Летбриджа едва согласилась бы делить благосклонность мужа с его любовницей.

Итак, выбрав весьма подходящий объект, чтобы пробудить ревность у его светлости, Горация стала думать, какой бы необычный поступок ей совершить.

Долго думать не пришлось — она быстро нашла именно то, что искала.

В Рейнлее давали бал–маскарад, на который, по правде говоря, она уже и не надеялась попасть, поскольку Рул недвусмысленно дал ей понять, что сопровождать ее туда не намерен. По этому поводу между ними произошла небольшая ссора, но Рул прекратил ее, шутливо сказав:

— Не думаю, что тебе бы там понравилось, моя дорогая. Это сборище далеко не светское.

Горация знала, что маскарады рассматривались в их кругу как нечто вульгарное, и согласилась с эрлом. Но теперь дело приобрело совсем иную окраску, и она решила непременно посетить бал — естественно, в сопровождении Летбриджа. Скандал ей не грозил, поскольку предполагалось, что они оба будут в масках, и единственным человеком, кто мог бы их разоблачить, был милорд Рул.

Теперь следовало уговорить Летбриджа. Она опасалась, что сделать это будет нелегко. Но все решилось само собой.