Возьмите нас в стаю

— То есть их код лучше, чем мой, например? Или Риу?

«Уж точно», — подумал Алекс со смешком, а вслух сказал:

— Я не говорил, лучше или хуже, Аше. Я говорил — другой. Каждому свое.

— Да, — кивнул Аше и зачем-то хлопнул в ладоши: звук вышел очень звонкий и непривычный, потому что даже на ладонях кожа у тлилилей была значительно плотнее человеческой. — Ты — хороший пример. А теперь я расскажу тебе, чем занимаюсь. Ешь, рот у тебя теперь свободен. Это хороший калеба. Риу отвратительно готовит, но уж калеба-то трудно испортить.

Алекс послушно отправил в рот белый мякиш. Вкус ничем особенно не отличался от того, который можно было купить в магазинах, устроенных тлилилями на «Дипломатическом плоту», но он вежливо покивал и сказал, что в жизни не пробовал такого вкусного калеба.

Риу чуть склонил — склонила? — голову, принимая комплимент. В остальном же она хранила молчание на протяжении всей речи Аше.

— Я, Флин, занимаюсь тем, что пытаюсь добиться разрешения на экспорт компьютеров на Тусканор, — сказал Аше с явно выраженной гордостью. — Знаешь термин? Такие, с экранами и кнопочками.

Это было так неожиданно, что Алекс чуть не засмеялся.

— Хонда сказала мне, что вы правозащитник.

— Одно прямо связано с другим. Я — правозащитник, защищаю лилуна. Можно сказать, я изобрел этот род занятий. До сих пор у нас никому в голову не приходило, что лилуна нужно защищать.

— К сожалению, я не знаю, кто такие лилуна, — проговорил Алекс.

— Это неудивительно, о них стараются не говорить и не писать лишний раз. Ну ничего, сейчас расскажу.

Алекс сильно пожалел, что не придумал какой-нибудь предлог и не уплыл с Корой исследовать то подводное образование. Он совершенно не горел желаниям узнавать о какой-то там проблеме тлилилей — со своими бы разобраться.

Но Хонда слушала очень внимательно, хотя наверняка все это знала, а она все-таки была его начальством. Алекс же превыше всего ставил дисциплину, в том числе — внутреннюю. Поэтому он собрался и приготовился слушать.

* * *

Раньше Кора любила нырять глубоко. Когда ты постоянно с кем-то, когда кто-то все время трется носом или боком, или подает сигнал, чтобы ты его нашла, или спрашивает, где ты, трудно бывает остаться одной.

А на глубине — хорошо! Темно, спокойно, звуков мало, сигналов мало. Опять же, на глубине ходят вкусные и большие рыбы… У поверхности рыбы чаще поменьше. Тоже вкусные, но на один зуб, а загонять косяк долго и утомительно…

Но на Тусканоре ей было немного страшно нырять.

Наверное, потому, что ей не с кем было общаться у поверхности, оставаться вдвойне одной на глубине не хотелось.

А потом — ей все казалось, что не зная, где дно, одна она не поймет, когда нужно всплывать.

Это была чушь, конечно. Кора еще на Земле частенько ныряла там, где до дна было не достать. Ты просто чувствуешь, когда нужно выныривать, и все.

Ну вот почему-то думалось, что в чужом океане, чужой, хрустальной воде, это чувство откажет…

Но — не отказало.

Кора примерно помнила, где была эта затонувшая земля в прошлый раз. В этот раз течением ее отнесло немного в сторону, но дни были спокойные, так что разыскать удалось без труда. Впрочем, такой большой кусок объект, говорил ей Флинт, потерять сложно. Всегда можно использовать механизмы.

Кора не доверяла механизмам, но доверяла Флинту. Обычно. Сейчас она все еще была на него слегка сердита.

Она ныряла несколько раз, чтобы определить размеры и местоположение «подводной земли».

Сделана она была не из кораллов. Или, точнее, сверху ее покрывали глубоководные кораллы, из тех, что не нуждаются или почти не нуждаются в свете для роста. Но внутри было что-то другое. Какой-то материал, которого Кора не знала. Впрочем, она многого не знала, и обычно это ее не заботило.

Земля парила под водой на глубине чуть-чуть больше, чем Кора могла нырнуть, — а Кора считалась в семье хорошей ныряльщицей. С глубины своего максимального нырка Кора могла эхолокацией разбирать причудливые выросты и формы, что покрывали эту странную «землю» — но увидеть своими глазами не могла, потому что не хватало света, и опуститься глубже тоже не получалось: вода выталкивала ее.

Плавая над вожделенным «объектом», Кора поймала какую-то тварь с щупальцами — Флинт говорил, их можно есть — и подкрепилась. Очень кстати. Тогда же она сообразила, как часто случалось с ней после еды, что эта штуковина была гигантской и плавала в воде наклонно. Может быть, до той части наклона, которая была ближе к поверхности, Коре удастся донырнуть?

Удалось! Почти! Кора практически доставала носом до каких-то выростов, еще чуть-чуть, и удалось бы коснуться! Ну же! А если выпустить немного воздуху из легких? Ей все равно должно хватить на обратный подъем!

И — да! Она коснулась.

И тут же случилось странное. Может, хорошее. Может, плохое. Кора не поняла.

Только вдруг ей показалось, что вода озарилась ярким светом, и она увидела то, что не могла представить себе даже в самых смелых мечтах. Просто не умела. А теперь — получилось.

* * *