Возможно, однажды (СИ)

Голос Елены был полон удивления, Клаус осмотрел двойника, ей должно быть сейчас около сорока четырех, но выглядела она на несколько лет моложе. Когда-то длинные прямые волосы, были обрезаны и достигали лишь плеч, она не была больше той девушкой, которую он использовал в своих целях, теперь перед ним стояла сильная и уверенная в себе женщина. Ее муж, Деймон Сальваторе, не сильно изменился, появилась легкая щетина и пара морщин, а черные волосы, лишь слегка выцвели и стали короче. Стоило мужчине заметить гибрида, как он инстинктивно закрыл Елену своим телом, как делал всегда. Этого безрассудного некогда вампира не останавливало раньше, что он был во много раз младше первородного, а теперь и не остановил тот факт, что он вообще человек. Улыбка сама по себе расползлась на его лице, может, он и правда ошибся, когда считал что двойнику больше подходит младший Сальваторе.

— Здравствуй, Елена. — Клаус улыбнулся, а после кивнул брюнету. — Деймон.

— Я надеюсь, ты здесь, потому что поборол темную магию, а не, потому что она взяла вверх, и ты решил расквитаться со старыми друзьями? — голос Сальваторе не лишился прежней самоуверенности, и гибрида не удивила его осведомленность в делах, так как он знал, что Кэролайн теперь считает этого мужчину своим братом.

— Я здесь, чтобы извиниться, — лица старых друзей вытянулись от удивления. — и сказать спасибо.

— Спасибо за что? — Гилберт первая вышла из оцепенения и вернула себе беспристрастное выражение лица.

— За то, что стали семьей для моей дочери, когда я не был, даже после всего, что мы пережили вместе. — стоило упомянуть Хоуп, и Елена с Деймоном сразу же улыбнулись.

— Она женская копия тебя, Клаус, только более человечная.

Деймон рассмеялся, а после приобнял жену, переставая прикрывать собой. Сейчас между ними установилась связь, не дружеская, но хорошая и близкая к этому. Вряд ли Елена сможет отпустить прошлое, но они повзрослели и пережили это, да и сама она когда-то убивала людей, а они тоже были чьей-то семьей.

— Она, правда, замечательная. Тебе и Хейли повезло с ней. — упоминание матери Хоуп все еще отдавалось болью в сердце. — Я рада, что теперь у Хоуп снова два родителя.

— Что? — воздух покинул легкие первородного и если бы не вся сила, что в нем была, ноги бы подкосились. — Что ты сейчас сказала?

— Хейли жива, Клаус. — Елена улыбнулась и прикоснулась к его плечу. — Элайджа вернул ее к жизни около трех лет назад. Они теперь частые гости Мистик-Фоллс.

Майколсон кивнул на прощание и уже был у своего автомобиля, запрыгивая на ходу, и вдавливая педаль газа на максимум. Волчонок жив? Он не мог радоваться, пока сам не увидит ее, уж слишком часто он разочаровывался в жизни за тысячу лет. Гибрид все еще помнил боль от ее потери, зная, что ничто в мире не избавит от этого чувства. Она подарила ему то, о чем он и не мечтал, благодаря этой смелой волчице их семья обрела цель и начала бороться. Пусть он и не любил ее в романтическом смысле, но она была его семьей, у них была своя особенная связь.

Ворота школы Сальваторе показались, и он уже бросил машину и направился навстречу дочери, в надежде, что там он застанет и ее мать. Какие-то учителя кричали на него, кто-то смог узнать в нем того самого Никлауса Майколсона, но все же никто не посмел остановить его. Вот он ворвался в здание и замер. Небольшое количество детей шныряло туда-сюда по украшенным коридорам к празднику, а он и понятия не имел, где дочь. Он даже не стал искать ее в доме Майколсонов, потому что чувствовал, что она тут, но школа была огромной, появилось множество пристроек. И только он приготовился к тому, чтобы обыскать каждый уголок, как в главный коридор вышла Хейли Маршалл.

— Клаус? — девушка смотрела на него своими огромными ореховыми глазами, а после на вампирской скорости оказалась возле него и повисла на его шее. Клаус обхватил худую девушку и вжал в свое тело, зарываясь в ее волосы, чувствуя знакомый аромат осени, которым он когда-то окрестил ее. Она плакала, повиснув на нем, но он пока что смог сдержаться, потому что вокруг было много народу, который уже разгоняли учителя. Как только в коридоре не осталось никого, кроме этих двоих, Клаус отодвинулся и вытер влагу на лице матери своего ребенка.

— Волчонок, ты даже не можешь представить, как я рад, что ты жива. Прости, что из-за меня…

— Тихо, Клаус. Тебя никто ни в чем не винил. Я даже словами не смогу выразить то, что чувствую к тебе. То, что ты сделал ради Хоуп, я…

— Папа?

Клаус обернулся, в проходе перед ним стояла высокая брюнетка с такими же глазами, как и у него. Ей уже было почти двадцать пять, она была взрослой девушкой, но сейчас единственное, что он видел так это то, как берет ее новорождённую из рук Марселя в самый первый раз, видит ее первую улыбку, что она подарила ему, первые шаги, первое слово, которое он еще успел застать.

— Хоуп… – теперь никого самообладания ему бы не хватило, чтобы сдержать слезы.

— Папа… — она уже была в его объятьях.