Возможность проникновения

Следуя неспешным шагом к своему дому, Бом напряженно размышлял. Странные факты казались не связанными друг с другом. Их можно было разбить на несколько групп. В первую входили факты, касающиеся демонологии. Во-первых, след укуса на шее Культерманна. Он мог означать, что его убила женщина. Но сила укуса (отчетливые следы зубов; кожа прокушена на большую глубину) говорила в пользу психопатологической версии. Это могла быть женщина-психопатка, а в роду Ребеки такие болезни отмечались. Это могла быть Этель. Другое дело — тайна происхождения самого Культерманна.

Был ли его род отягощен «вечным проклятием», которое старались скрыть? (Здесь Бом внутренне усмехнулся). Вторая группа фактов была связана с «экспериментами» писателя в области специальной теории относительности. Может Культерманн намеренно хотел осуществить свой эксперимент перед лекцией мужа Ребеки, чтобы поразить его результатами? Это тем более правдоподобно, что в разговоре со своим издателем он заявил:

«эксперименты протекают гладко». Если эксперименты заключались в какой-нибудь трансформации, сопровождающейся выделением энергии в виде проникающего излучения, то это объяснило бы эффект «ложного пожара» в жилище покойного. Но кто в таком случае задушил Культерманна? Муж Ребеки? А может быть кто-то не желающий, чтобы результаты экспериментов были обнародованы? Так или иначе, оставалась еще третья группа фактов, связанная с интересом умершего писателя к языку. Занимался ли Давид им столь активно лишь в силу профессиональной необходимости? Может быть хотя эта гипотеза была совсем уж фантастичной — Культерманн открыл какой-нибудь метод «физического овеществления слова», завершая таким образом поэтические пробы Рембо и символистов? Может быть, он «овеществил», воплотил таким образом кого-то, кто его и убил? Да, но материализация слова не обязательно означает воспроизведение его десигната, отметил Бом. Он поймал себя на том, что вполне серьезно обдумывает совершенно абсурдные гипотезы. То он представлял Культерманна как язычника, поклоняющегося змею-искусителю, то как члена секты, славящей Творца посредством изощренных оргий. Более того, он начал подозревать, что все эти гипотезы ему подсовывает… сам Культерманн. Когда он находился в квартире покойного, то чувствовал чье-то тревожащее присутствие, как будто все жилище было незримо заполнено чьей-то индивидуальностью… Бом так задумался, что не замечал ничего вокруг себя. Лишь внезапный шум и громкие крики вернули его на землю.

Он находился уже у здания местного банка Информации, остекленный фасад которого отражал яркий солнечный свет. Ослепленный Бом не сразу увидел убегающего человека в коричневом свитере, лицо которого закрывала маска. Человек был вооружен. Он поминутно оглядывался и стрелял в преследующих его стражников. Те отвечали ему тем же и походило на то, что преступник будет окружен.

— Будь проклят, сын лисицы! — внезапно выкрикнул беглец в сторону преследователей. — Да обрушатся на тебя двенадцать напастей!

Бегущий за ним полицейский схватился за грудь и упал на колени. И тут же пуля террориста попала ему прямо в голову, разнеся череп на куски.

— Прекратите огонь, не то всех прикончу! — заорал преступник. — Я знаю все ваши тотемы и могу их осквернить!

Преследователи в нерешительности остановились.

Пользуясь этим террорист ранил еще одного и скрылся в переулке, ведущем к телевизионной башне. За ним никто не гнался.

Инспектор, как обычно в таких случаях испытал огромное неудовольствие; ситуация требовала действий. Он этого не выносил, ибо действие требует совершения выбора, он же предпочитал оставаться в сфере чистых возможностей. Бом, однако, вытащил револьвер и тяжело побежал по улочке, параллельной той, в которую скрылся преступник. Инспектор хотел отсечь ему дорогу.

Мостовая шла чуть-чуть в гору, это означала, что он приближается к телебашне. Бом посчитал, что самое время заскочить в какое-нибудь здание и сориентироваться, где сейчас находится беглец.

Тот был недалеко, в каких-нибудь тридцати метрах от инспектора, и дорогу ему преграждал большой грузовик, стоящий поперек улицы. Террорист, видимо, размышлял, как ему преодолеть неожиданное препятствие. Инспектор прицелился и несколько раз выстрели. Пули, хотя и с небольшим отклонением, но прошли мимо. Террорист мгновенно забрался под кузов грузовика и открыл стрельбу оттуда. Окно, у которого только что стоял инспектор, было разнесено вдребезги. Но Бом был уже этажом ниже, лихорадочно разыскивая выход из здания. Не найдя его, он выпрыгнул в окно; у самой головы просвистел пуля.

— Клянусь Юпитером, твой тотем — Змея! — услышал он крик. Террорист был уверен в себе. Он считал, что с помощью имеющейся у него информации, он с легкостью расшифрует тотем Бома. Он даже не старался убежать.

— Ты, никчемная, безмозглая обезьяна! Да сожжет тебя вечный Огонь! огрызнулся Бом, стараясь выиграть время.

Его мысль работала с лихорадочной быстротой.