Возможность выбора

В старину люди прислушивались к голосу собственной совести, теперь наступил приоритет разума. Прекрасный термин: здравый разум. Но зачастую за этим скрывается лишь холодная утилитарность — только кого это интересует? Современному человеку нравится сопоставлять явления, сравнивать, взвешивать. При оценке статистических данных можно получить представление об общих процессах, но картина эта вовсе не пассивная, как полагают. Проценты женитьб, разводов и рождений действовали как-то завораживающе и заставляли подлаживаться под средние показатели. Превратиться в оседлого обитателя захолустья теперь, когда ведущей тенденцией стала миграция в город? Да все кругом со смеху помрут. Вот если бы в один прекрасный день задули антиурбанистические ветры, то люди стали бы завидовать объявившейся у Регины перспективе.

Регина поняла, что она обычный бесхребетный человек, который старается любой ценой привести свою жизнь в соответствие с царящими взглядами.

Она почувствовала, что сама себе противна, и не заметила, как заснула.

Утром Регина попыталась вспомнить, что ей снилось — пустота.

Она спешила покинуть дом, будто здешние стены были виноваты в ее ночных терзаниях. Когда она открывала калитку, до нее вдруг дошло, что она так и не осмотрела как следует дом. Даже в подвал не заглянула.

За калиткой Регина чуть не сбила с ног Герту.

Соседка отвела взгляд, словно боялась услышать что-то неприличное.

Смутившись, Регина уронила ключи и расплакалась.

Слезы были столь непривычны, все равно что дождь после долгой засухи.

ЧТО ЖЕ ПРЕДПРИНЯТЬ?

Сколько раз за свою жизнь задавала Регина себе этот тревожный вопрос? Задним числом все критические мгновения прошлого казались ничтожными, о них, собственно, и вспоминать не стоило. Несколько лет тому назад, разревевшись у калитки тетиного дома, Регина была уморительна и жалка, для настоящего горя тогда еще и не было причин.

Сейчас Регина окончательно загнана в тупик.

Неужто они в самом деле явятся, чтобы разбить и разрушить семью, которую она с таким трудом создала! Явятся — Регина почти видела, как они идут по улице к ее дому. Решительно шагающий отряд, побелевшие от ярости лица, вытесанные, казалось, из мрамора; сероватые каменные головы покачиваются в такт шагам; яркие облачения.

Наивное представление, ни шеренгой, ни гуськом они не пойдут. Им ужасно некогда, их подгоняет чувство мести, они жаждут восстановить справедливость и смести с лица земли безнравственность. Прежде чем Регину зажмут в тиски, она должна будет, стоя в воротах, смотреть, как, взвизгивая шинами, вереница машин свернет с шоссе в этот тихий переулок — первая, вторая, третья; тормоза выжимаются до отказа, машины вздрагивают и, скрежеща гравием, застывают на месте, пыль тучей плывет к дому и запутывается в кустах сирени. Темные гроздья становятся все светлее и светлее, будто хотят совершенно угаснуть или раствориться в воздухе.

Может, в этот роковой день будет идти дождь? Они возьмут в руки разноцветные зонтики, словно дубинки, нетерпеливо нажмут на кнопку, тут и там с хлопком вздуется цветастое облачко нейлона. Над головами мужчин раскроются черные купола, на лица лягут темные тени, из-под насупленных бровей на Регину уставятся неподвижные, бесцветные, словно стальные шарики, глаза. Мужчины разразятся раскатистыми возгласами, женщины взвинтят голос до визга.

У Регины нет выхода, она вынуждена будет впустить их в дом.

И тогда начнется бой. Шанса одержать верх у Регины нет, хотя без надежды на победу она уже не смогла бы теперь и часу прожить. Любой ценой она должна сохранить свою семью.

Судный час наступит, по-видимому, дня через два. Еще есть время привести в порядок свои дела. Она сможет кое-что предпринять, чтобы защитить себя и свою семью. Нельзя терять голову и бесцельно метаться наподобие наседки. За последние годы Регина научилась быть хладнокровной. С чувством облегчения она могла вспоминать те удручающие мгновения, когда любая другая женщина начала бы убиваться от отчаяния, она же сохраняла спокойствие и находила выход из положения. О том, что в такие минуты Регине приходилось, к сожалению, утрачивать долю оставшихся душевных сил, не знал никто, кроме нее самой.

Мрачная угроза, которая столь неожиданно нависла над ее семьей, убедила Регину в том, что в свое время она совершила непростительную ошибку. Строить жизнь следовало по-другому, так, чтобы никто не догадался об ее тайных умыслах. Вместе с тем Регина не могла в чем-либо упрекнуть себя, было бы немыслимо жить в некоей стерильной отстраненности. Таков уж мир, и пути населяющих его людей порой катастрофически сходятся, сплетаются и перекрещиваются — в точности как сейчас. В одиночестве можно лишь умирать, но не жить. Регина и без того была крайне осторожна, обращаясь за помощью, она посвятила в свои сложные планы лишь одного человека, а теперь Мари предала ее.