Возможности любовного романа

Дальше вариантов было, в общем-то, два. Или антагонистка, слегка сконфуженная, робко сидела на ковре, как на шатком плоту, объясняя, что ей нужно привыкнуть к тому, что они снова вместе. Или же, бросившись друг другу в объятия, наши герои занимались любовью, причем потом непременно выяснялось, что героиня либо забыла запасные трусики, либо у нее порвались колготки. Влюбленные отправлялись в центр, пили там кофе и, счастливые, болтали о всякой всячине.

Согласно Классической периодизации любовных отношений, они проживали период t^ete-`a-t^ete. В комнатах у обоих стояло по узкой кровати, но весь первый год им этого вполне хватало. Они по-паучьи складывали свои восемь длинных конечностей и спали, крепко обнявшись; их тела научились поворачиваться ночью синхронно, словно на двойном вертеле. Наша героиня засыпала у героя на груди, а он прятал колено между ее ног; потом она обычно поворачивалась на бок, чтобы дышалось свободнее, и, согнув ноги, парковалась в протагониста задом, но к тому моменту их обоих уже накрывало широкой волной сна. Главное неудобство им доставляли волосы и щетина: он, не успев побриться, царапал ее своей щетиной, а она своими мягкими волосами щекотала его лицо. Иногда она пыталась укротить волосы невидимками, которые утром неизбежно оказывались под подушкой или за кроватью – или вообще терялись с концами в приснившемся сне: “Видимо, они выпали, когда я убегала от страшной трехногой собаки и волосы зацепились за ветку”. Часто наши герои просыпались с затекшей рукой или ногой, слишком долго томившейся в плену чужого тела, и ее приходилось потом реанимировать – делать массаж и искусственное дыхание. Нередко они так увлекались воскрешением конечностей, так долго тешились, что вместо завтрака обедали.

Короче говоря, их друзья вынуждены были на несколько месяцев о них забыть. Наши герои глаз друг с друга не сводили, а в глаголах им хватало только первого и второго лица. Как все влюбленные, они создали вокруг себя эластичный пузырь, внутри которого счастливо улыбались друг другу, отыскивали себя во взгляде партнера, точно в зеркале, и были счастливы, как дети, играющие в мужчину и женщину. В их комнатах стали появляться цветы – привезенные домой или купленные к приезду. Наша героиня избавилась от острых углов, скользивших по плечам, как лучики морской звезды, отрастила волосы до лопаток, а прекрасное лицо смягчила челкой. Гардероб ее пополнился более женственными предметами одежды. Пеппи Длинныйчулок стала ходить за покупками в “Кальцедонию” и “Интимиссими”, и наш герой только радовался, когда она появлялась в новом бюстгальтере-балконет или когда вдруг впервые надела подвязки:

– Пеппи в подвязках из “Интимиссими”, oh my god!

Хорошо еще, что наши герои жили в разных городах, иначе им было бы трудно продолжать свою повседневную жизнь. Они почти не звонили друг другу, и эсэмэски между ними не летали стайками, зато, когда они встречались, весь остальной мир переставал для них существовать. В один прекрасный день наши герои вернулись к началу: он снова прочитал ей вслух рассказ Балабана Pyrhula pyrhula – надо было убедиться в том, что книга, прочитанная впервые, действительно не тождественна перечитанной, поскольку мы сами тем временем изменились. А потом они продолжили другими рассказами Балабана, читая их в поездах, на ковре, на скамейках, в кровати перед сном, а когда Балабан кончился, перешли к рассказам авторов мировой литературы – Лоуренса, Хемингуэя, Кортасара, Ионеско и Маргерит Дюрас, все глубже и глубже зарываясь в литературную шкатулку утонченного человеческого опыта.

И пока наш герой открывал для героини все новые смыслы и оттенки смыслов, наша героиня давала ему нечто гораздо более ценное – показывала, что значит жить легко, хотя, возможно, и сама этого не понимала, ведь ее легкость выражалась в том числе в простоте. Но зато как она сумела обжить свое тело, с какой непринужденностью и уверенностью располагалась в нем! Ей достаточно было сделать два танцевальных движения, и протагонист чувствовал, что она очутилась там, куда ему пути нет, хотя она по-прежнему стояла посреди комнаты или на трамвайной остановке. Да, антагонистка манила его пальцем, но он не мог приблизиться к ней, он разве что ей вторил, как это делали время от времени все остальные.