Возможности любовного романа

– Естественно. Памяти в мобильнике не хватало, а эти сообщения были для нас дороже всего. С Евой я обменивался короткими поэтичными посланиями, а с Миркой – пространными письмами, в которых мы с ней анализировали происходящее. С Петром же мы ходили в чайную и делились друг с другом мужским видением ситуации. Так мы и жили в общем коммуникативном безумии, но рассказываю я все это потому, что именно тогда я стал писать уже систематически. Ты ведь об этом спрашивала? Мне сложно ответить, не вдаваясь в подробности, – хотя бы потому, что импульсы к сочинительству всегда внешние. Мои импульсы были связаны с конкретными людьми. Я до поздней ночи сидел над письмами к Мирке, одновременно прокручивая в голове сообщения для Евы, а с Петром мы обменивались стихами собственного сочинения, которые потом читали вместе на разных региональных конкурсах вроде “Мельницкого Пегаса” или “Сейфертовских Кралуп”[35]. Для нас, юнцов, это был незабываемый опыт, но, главное, мы открывали для себя страну. Больше всего мне запомнилось, как мы вместе с другими доморощенными поэтами сидели в какой-то забегаловке в Варнсдорфе и смотрели чемпионат Европы по футболу[36]. Чехия играла в тот день с Нидерландами, мы проигрывали ноль-два, но Коллер, Барош и, наконец, Шмицер благодаря Поборски, который не пожадничал и отдал пас, в итоге вывели нас вперед – 3:2. Ладно, это я отвлекся. Суть в том, что тогда я впервые в жизни по уши влюбился, а еще обрел старшую наперсницу, с которой мог советоваться, и близкого друга, который переживал то же, что и я. И обо всех этих отношениях я писал так, что пар из ушей валил. В универе-то меня отпустило, но этот решающий выпускной год все-таки оставил неизгладимый отпечаток. Собственно, даже не год, а почти два года – наша история продолжалась и после школы, просто в памяти все уже немного слиплось. И знаешь, что смешно?

– А с какой это стати парень за тобой все время на меня пялится?

Я обернулся, но не понял, кого Нина имела в виду: за соседним столом сидела целая компания.

– Хочешь, местами поменяемся? Пусть он на меня смотрит.

– Так что смешно-то?

– Смешно, что в итоге интимные отношения сложились только между мной и второй Евой.

– Погоди, это с рыжей, что ли?

– Ну да. Не Брно, 60200, а прямо “Беверли-Хиллз, 90210”.

– Я как-то пропустила этот сериал.

– Серьезно? А как же Брендон? Дилан? Ладно, неважно. Короче, летом мы с Евой поехали работать в лесной лагерь для детей с ограниченными возможностями. Катались с ними на лошадях для развития мышечной активности, мыли, переворачивали во сне с одного бока на другой, устраивали викторины, маскарад и вообще чувствовали себя настолько полезными и взрослыми, что совсем потеряли над собой контроль. Как-то после ужина мы сидели в тамошнем полутемном спортзале, слушали магнитофон и вдруг начали обниматься. В общем, в Брно мы вернулись с кучей друзей-колясочников и нечистой совестью. Две недели мы скрывали правду, но потом все-таки признались. Петр выслушал эту новость с достоинством – в отличие от другой Евы. Я же говорил, что они были лучшими подругами, сидели за одной партой – а тут такое.

– Это ведь как в “Беверли-Хиллз”, да?

– Точно. Все со всеми, кроме Брендона и Бренды. Они были брат и сестра, поэтому если и спали друг с другом, то разве что за кадром. Только вот мы с первой Евой в общем-то так и не стали парой. Я, наверное, не слишком понятно об этом рассказал. У нас все как-то не складывалось – Ева меня избегала, встречалась с другими… Может, ее ко мне не влекло физически, но главное, она вечно была по уши в своих заботах. Так что хватало ее только на себя. К тому же у нее еще и отец нарисовался и стал требовать к себе внимания: с Евиной матерью он давным-давно развелся, а теперь вздумал вдруг обсуждать с дочерью своих любовниц, которые с каждым разом оказывались все моложе. Он был психологом, представляешь? Короче, я несколько лет провел в отношениях с девушкой, с которой даже не встречался, а в том возрасте так дальше продолжаться не могло.

– Без грехопадения Евы? – засмеялась Нина и взяла в рот вишенку из коктейля.

Казалось, ее забавляют мои любовные переживания.

– Ну да, – ответил я. – А вторая Ева все время была поблизости, и, в отличие от первой, с ней вполне можно было жить. Не то чтобы она была более доступная, скорее более обыкновенная. Обыкновенная красивая, умная и чуткая девушка – впрочем, вряд ли тут годится слово “обыкновенная”. Конечно, у нее тоже были свои тараканы в голове, за ней, к примеру, водилась склонность к саморазрушению, но в юности же это нормально? В общем, первая Ева взбесилась и какое-то время со своей подругой вообще не разговаривала, зато ко мне стала намного внимательнее. Мы и раньше ходили, держась за руки или обнявшись, все время прижимались друг к другу, но дальше этого дело не шло. А тут вдруг начали неожиданно целоваться прямо посреди чайной “Фледа”. Так что у меня стало сразу две Евы, светленькая и рыжая.

– Уфф! – выдохнула Нина.