Возможности Разума . Фрагменты из книги Николая Викторовича

С 1995 года стабильно фиксировалась развёрнутая картина анемии: плохой сон, сердцебиение и слабость, одышка и бледность кожи. В анализах крови наблюдались патологические изменения, но никому в голову не приходило найти этому причину. Показатели анализов крови в сравнении по годам (см. в приложении, табл. 1).

Заключение гематолога от 08/07/96 Архангельской областной клинической больницы подтвердило диагноз (но не причину): железодефицитная анемия, субкомпенсация (вероятно хроническая постгеморрагическая, возможно, в сочетании с нарушением всасывания, железа). Заболевание прогрессировало, несмотря на упорное лечение препаратами железа, витаминами, рекомендованной диетой. Позднее начали появляться доброкачественные опухоли, последовали мелкие операции по их удалению. Весь этот букет хронических заболеваний грозил бедой.

Случай вновь спас мою жизнь. Я попросила Николая Викторовича полечить меня на расстоянии, как мою пациентку. Он согласился, и я начала пить воду, употребляла мёд и смазывала тело кремом. Эти «составы» он обрабатывал на расстоянии по телефону (живёт и работает он в Сан-Франциско, США [В августе 2006 года Николай Левашов переехал жить в Москву. — Д.Б.]), придавая каждому индивидуальные качества по воздействию на мой организм.

Как врач, я решила проанализировать по медицинским документам развитие проблем своего здоровья и пронаблюдать поэтапное освобождение от них в ходе необычного лечения, в связи с чем, я вела дневник. Я не думала, что избавлюсь от хронических заболеваний. Но в период самонаблюдения я чётко фиксировала обратный процесс полного восстановления организма не только на физическом, но и психологическом уровнях.

Утренняя вялость, слабость, быстрая утомляемость постепенно сменились высокой работоспособностью, хватало 4-5 часов сна для полного восстановления сил, сокращение потребляемой пищи меня также устраивало. Что-то вполне ощущаемое появилось в моём скелете, новизна угадывалась в гибкости и лёгкости походки.

Были и мелкие неприятности. Так, выведение шлаков сопровождалось появлением зуда, сыпи на коже, плохим заживлением ран, появляющимися симптомами ОРЗ, вначале без температурной реакции. Интересным наблюдением стало повышение температуры тела. Многие годы она более, чем до 37,2°С не поднималась.

Однажды, во время озноба, я дополнительно разогрела себя, обложив горячими грелками. Всё тело приятно «ломило», но это не было болезнью, а чем-то иным. Температура достигла 39,4°С, я чувствовала облегчение, к утру она самостоятельно снизилась, но удивительно то, что я была совершенно здорова.

Постепенно я стала различать действие воды на различные системы и органы. Особенно ярко проявлялось восстановление иммунной системы, «таяли» увеличенные лимфоузлы и железы, уходили отёки тканей и слизистых. Я чувствовала, как меняется костный скелет, становясь тоньше и гибче, как будто проснулись миллиарды клеток и возвращали меня в молодость. Я упорно описывала все изменения, от качества ногтей, волос до тургора кожи.

Самым незабываемым были ощущения во время воздействия Николая Викторовича на мой костный мозг. «В области грудины что-то ломило, затем эта же боль длительно обходила кости черепа, верхнюю челюсть, опускаясь в кости таза».

Я вдруг увидела живой работающий ярко-красный костный мозг. Я поняла, насколько он анатомически отличается от того, что нам предлагается изучать. Не секрет, что будущие врачи учатся на мёртвых тканях, и, увидев своим мозгом, без прибора, живой процесс, я поняла несопоставимость картины, видимой глазами, и реальной.

По словам Николая Викторовича, причиной анемии послужило массивное сочетание вирус- и бакинфицирования. Но инфекция сама не повреждает ткани. Повреждающим фактором являются её «отходы», которые вступают в химические реакции, взаимодействуя с тканями (где она не должна быть), что в свою очередь приводит к морфологическим и функциональным изменениям тканей, клеток, органов.

Такие ткани невозможно заставить работать должным образом ни лекарствами, ни прочими средствами. Возвратить их в качественно здоровое состояние традиционная медицина не может.

Таким образом, мой изменённый костный мозг не выдавал на периферию нормальное количество и качество эритроцитов. Реакция крови была самая разнообразная и порой пугающая. В «добрые» времена я давно бы лежала «на койке», как выражаются медики. Но хорошее самочувствие подсказывало, что процесс идёт в правильном направлении.

На фоне приёма структурированной воды, гемоглобин поднялся с 93 до 123 ед., нормализовался цветной показатель (0,8), процентное содержание эозинофилов с 10% снизилось до нормы — 3%, стабильно шёл процесс восстановления белой крови. В 2001 году нейтрофилов определялось 38%, в ходе лечения — 58%.

Параллельно этим симптомам постепенно восстановились функции других органов и систем — пищеварения и дыхания, выделения и обмена веществ. Я забыла ограничения в пище. В целях проверки, периодически употребляла несовместимые продукты, переходила на питание 1 раз в день, симптомы несварения отсутствовали.