Возможны варианты... Книга 1

— Генерал, позвоните Профессору. Он хотел переговорить с Вами насчет своих торговых дел. Их здорово напрягает ситуация с Балтийским трубопроводом. Вот телефон Ирины Григорьевны. Вы ее помните?

Шульц помнил: Ирина Григорьевна путешествовала вслед за Примаковым по жизни. Привык и доверял.

— Евгений Александрович! Завтра весь твой департамент работает на Берлинскую резидентуру. Покажите все, что так или иначе дополняет «Затею». Кроме агентуры, конечно. Перед отъездом или по готовности ко мне. Ферштейн?

Ну, ребята! С Богом!

На том и попрощались.

Шульц понял: сигнал тревоги прошел.

20.10.2005 г. 16:35 (время московское). Второе Главное управление ГШ ВС РФ. Служебный кабинет начальника германского направления

Первого Управления генерал- майора Куркина Виктора Владимировича.

— С прибытием, Сергей Игоревич.

— Здравия желаю, Виктор Владимирович. Спасибо!

— Форму мог не надевать.

— Соскучился, потом я генерал еще молодой, командировочный.

— На лампасы клева не будет — ряженых пол-Москвы.

— Давай к делу. Анализ материалов по «Багдаду» вызывает некоторое — подчеркиваю, некоторое — беспокойство. Твои шифровки, поступившие до пятнадцатого октября, изучены, подтверждаются другими источниками. Мне приказано обсудить с тобой последние события и уверить тебя и твоих ребят, что в Центре просиживают штаны опытные, неглупые люди, и ты не единственный, кто готов героически пролить кровь до последней капли, защищая священные рубежи нашей великой, правда, несколько ужавшейся в размерах Родины. Так что волну не поднимай. Руководство интересует усиление позиций резидентуры в стране пребывания и не более того. И это, дружок, еще не всё. Вы с Бестией рановато успокоились, а утечка–то весенняя не случайность, нет. Но, чтобы тебе было чем пустить пыль в глаза, на верху будешь докладывать все по «Паровозу».

Куприенко задницей припомнил высшую справедливость батюшкиного ремня — ощущение от вступительной речи Куркина полностью соответствовало. Но и бровью не повел, чтобы лишку не радовать своего старого учителя, который в очередной раз уберег от очевидной глупости. Очень вежливо напоминая, где ему оказана честь служить и в какой приятной компании. Где уважают твой вклад в общее дело, где о тебе знают всё и, пока ты в системе, пока ты свой, тебя никогда не бросят: в какое дерьмо ты ни вляпаешься, по делам службы или по пьянке, — все равно вытащит верная и твердая рука товарища. Отовсюду буквально. И когда бы и откуда ты ни будешь возвращаться — тебя будут ждать. В холодильнике ты найдешь тот харч, о котором думал, глотая слюни предвкушения. В далекой и долгой командировке в закладку эта же рука положит листок березки. Если дело закончится совсем уж скучно — будь уверен, домой вернешься, хоть и в деревянном костюме. Но домой!

Только не всегда и не всем это рука друга. Иногда ладонь сжимается в кулак…

Посмевшие плюнуть в протянутую ладонь знают, помнят, а кто–то испытал на себе справедливую его тяжесть. Ознакомление с этим неизбежно! Своих не бросают, а раненых выносят до последней возможности. Лучше не скажешь!!! Но очень важно правильно толковать такую простую истину.

— Тяжело мне с Вами и не интересно, Виктор Владимирович. Сколько лет Вы меня воспитываете, а педагогические приемы не меняются. Что ни принеси, а Вы: «Чужое брать не хорошо, тем более второй свежести». Вынимая ремень, предлагаете заголиться, отец родной, и всё тут.

— Я тебе и есть самый наироднейший папаша. Не высеки я тебя сейчас, что бы ты нагородил у руководства. Признаешь?

— Сама покорность.

— Ну то–то. Докладывай.

— Виктор Владимирович! Пар вышел в свисток — докладывать нечего. Получается, я напрасно прилетел, и что прояснилось с утерей тайников? Как прикажете понимать — у меня предатель?