Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны

— …В начале октября 1969 года я был назначен командиром ракетной подводной лодки стратегического назначения К-140.

Это была первая серийная подводная лодка проекта 667А. В дальнейшем — ракетный подводный крейсер стратегического назначения. Подводная лодка со вторым экипажем на борту готовилась к переходу в Северодвинск на модернизацию, а наш — первый — экипаж принял подводную лодку К-32 и начал подготовку к выходу в море на боевое патрулирование. Мне как командиру первого экипажа К-140 командованием эскадры была поставлена задача:

— подготовить экипаж и подводную лодку к выходу в море на боевое патрулирование,

— подготовить экипаж и подводную лодку к выполнению пуска 8 — ракет в одном залпе.

Планируемые сроки были разными. На подготовку к боевой службе отводилось примерно 5 месяцев, а на подготовку и выполнение стрельбы — не более 3 месяцев.

У многих возникает вопрос: почему необходимо было стрелять 8 баллистическими ракетами, а не 12 или 16? Дело в том, что 8 ракет были «разампулизированы» во время несения боевой службы другим экипажем и по этой причине срок их гарантированной службы был значительно снижен и они по всем ракетным канонам подлежали пуску в 3-месячный срок

Задача упрощалась тем, что первый экипаж К-140 был хорошо подготовлен, и в этом нужно отдать должное первому командиру, капитану 1-го ранга (ныне вице-адмиралу) Матвееву Анатолию Петровичу. Хорошо знали свое дело штурман, капитан 3-го ранга И.Ф. Величко, с которым я был знаком по службе на дизельных ракетных подводных лодках, младший штурман, капитан-лейтенант B.C. Топчило, командир ракетной боевой части, капитан 2-го ранга В.М. Сомкин.

Мне же приходилось, как говорится, дни и даже ночи проводить на корабле, поскольку, кроме основных поставленных задач, я должен получить допуск на самостоятельное управление подводной лодкой 667А проекта и подтвердить линейность первого экипажа К-140, т. е. его способность выполнять все задачи.

Выход на стрельбу планировался где-то в середине декабря 1969 года, а примерно за месяц стали прибывать на эскадру представители науки и промышленности, желающие принять участие в этом уникальном испытании. Причем желающих выйти в море было не менее 100 человек. Что делать? Столько пассажиров на подводную лодку я взять не мог. По инструкции разрешалось иметь в море превышение экипажа не более 10 %, т. е. 13–14 человек. Ни я, ни командование дивизии и эскадры не могли решить, кого персонально брать. Все заслуженные люди, ученые, руководители предприятий и тд.

На одном из совещаний я предложил провести медицинское освидетельствование указанных лиц, а с признанными годными по медицинским показателям провести тренировки по легководолазной подготовке: использование водолазного снаряжения подводника, выход из торпедного аппарата и другие. Все согласились, понимая, что может случиться в случае аварийной ситуации, ведь в мире такого опыта по пуску ракет нет. В результате на выход в море были утверждены 16 человек, в число которых был включен и генеральный конструктор ракетного комплекса Макеев Виктор Петрович.

К середине декабря 1969 года все было подготовлено к выходу в море и выполнению ракетной стрельбы. 18 декабря (в мой день рождения) выходим в море. Старший на борту — командир 31-й дивизии атомных ракетных подводных лодок, капитан 1-го ранга (ныне вице-адмирал, Герой Советского Союза) Матушкин Лев Алексеевич, который в историю нашего атомного ракетного подводного флота вписал немало страниц мужества и отваги.

Руководитель стрельбы на надводном корабле командир 12-й эскадры подводных лодок, контр-адмирал (ныне вице-адмирал) Неволин Георгий Лукич. Трудно переоценить его вклад в обеспечение боеготовности и боеспособности нашей эскадры. Благодаря его настойчивости и профессионализму моряка-подводника была воспитана плеяда командиров ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Мне не забыть никогда, да это и не забывается, когда он провожал меня, молодого командира К-19, в первый самостоятельный выход в море. Он приехал на причал без свиты, спросил, уверен ли я, как я буду доносить о своих действиях по плану выхода в море. Последние его слова были: «Не гарцуй!» Пока я отходил от причала и разворачивался на выход из базы, он стоял на причале, провожая меня в глубины моря. При подготовке к стрельбе он лично занимался всеми возникающими вопросами.

Выходим, все нормально. Погода хорошая: море 2–3 балла, ветер в пределах 5–6 метров/секунду, видимость полная, облачность не более 3 баллов, полярная ночь.

Стрельба с оборудованной позиции (в видимости береговой черты и навигационных знаков). Заняли исходную точку маневрирования, погрузились на перископную глубину, на малом ходу начали проверку системы курсоуказания. Штурмана во главе с флагманским штурманом эскадры В.В. Владимировым начали определять поправку системы курсоуказания для точности пеленга стрельбы. От работы штурманов зависит отклонение ракеты по направлению от заданной цели.