Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны

Возвращение домой проходило в более спокойной обстановке, американские противолодочники отдыхали после благополучного разрешения Карибского кризиса А нас море изматывало качкой. Мне же, как штурману, ненастье досаждало небом без солнца и звезд. Из-за сильной килевой качки у нас оголялись носовые приемные отверстия гидродинамического лага, и он показывал скорость от 0 до 8 узлов. Я был уверен, что наша фактическая скорость не меньше 6 узлов, а не осредненная, в 4 узла Но надо мной висел флагмех бригады с линейкой и требовал точные сведения о пройденном пути за определенные промежутки времени, когда он замерял расход топлива и его остаток От этого зависело решение, вызывать к нам танкер или нет. Я прекрасно понимал, что в случае ошибочности моих расчетов, корабль может остаться без топлива А что такое потеря хода в предзимнем море, легко представит каждый моряк

Наконец в прорехе плотной небесной пелены мелькнули звезды. Мы с лейтенантом Масловым тут же их взяли и бросились в рубку определять место.

Я не очень удивился неувязке в 67 миль вперед по курсу. Маслов, закончив вычисления позже меня, подошел, озадаченный: он где-то ошибся в вычислениях на 1 градус широты. Я его успокоил и даже не стал разгонять невязку, а объяснил ее как психологическую погрешность.

И тут возникла еще одна серьезная проблема, о которой до сих пор знают только два человека: я и наш тогдашний старпом Аркадий Копейкин. После долгого плавания и длительного отсутствия чистого неба я заметил разницу в 10 градусов в показаниях носового и кормового гирокомпасов. Причем разнобой был постоянным, и установить, который компас врет, было невозможно, так оба они по всем внешним признакам работали исправно. Отчаявшись, я решил согласовать оба гирокомпаса на стопорах — почему-то оба одновременно. Они, естественно, вышли из меридиана Дело было ночью, в надводном положении, и, видимо, никто бы ничего не заметил, но вдруг появились звезды. Старпом вызвал меня на мостик испросил:

— Почему Полярная звезда была слева 40 градусов, а сейчас вдруг стала прямо по носу?

Я сказал, что это безобразие скоро кончится, а пока попросил держать курс лодки из расчета* курсовой левого борта на Полярную примерно 45 градусов.

— Хорошо. — Ничему не удивившись, сказал Копейкин.

Об этом казусе с Полярной звездой он никому не рассказал, хотя мог бы выдать в кают-компании, как отменную байку, за что я ему весьма благодарен.

Когда компасы успокоились, я убедился, что верно показывает носовой ГК, а в кормовом потом обнаружили рассогласование в следящей системе гиросферы, возникшее по совершенно не понятной причине.

А что касается капитана 3-го ранга Аркадия Копейкина, то он знал толк во флотских подначках и всевозможных розыгрышах. В любой ситуации его не покидало чувство юмора Чего стоит его фраза—“-.некоторые спасутся” — произнесенная им в полутемном жарком центральном посту, когда одуревший от перегрева осназовец предлагал дать противнику «последний и решительный бой».

Как я уже говорил, с нашей бригадой впервые выходили офицеры 6-го отдела из «головастиков» РТБ (ракетно-технической базы). Они головой отвечали за сохранность торпеды с СБП. Каждый день проверяли пломбы, опечатанные французской проволокой.

Как-то за обедом Копейкин обронил, между прочим, не глядя на представителя 6-го отдела, опекавшего ядерную торпеду:

— И чего там особенного, в этой торпеде? Мы сегодня на проворачивании вытащили ее, посмотрели. Торпеда как торпеда…

“Головастик” побледнел, вскочил и бросился в торпедный отсек. За столом потом все долго веселились…

Когда в отсеках стояла нестерпимая жара, все, кто мог, старались занять место в относительно прохладном носовом отсеке, устроив там ложе на стеллажных торпедах. Естественно, замполит почти круглосуточно пользовался такой возможностью. Когда изнуренный командирской вахтой старпом пришел в первый отсек, он, не обнаружив свободной торпеды, сказал заму, что его вызывает командир. Место освободилось, и старпом тут же его занял Правда, потом ему пришлось извиняться за столь корыстный розыгрыш.

Вообще-то наш безобидный и тихий замполит, капитан 3-го ранга Сапаров частенько становился объектом для шуток, которые сносил довольно благодушно. Даже лейтенанты над ним подтрунивали, когда ему пришлось стать вахтенным офицером вместо выбывшего из строя Мухтарова. Несмотря на весь драматизм нашего вынужденного всплытия на виду “Чарльза Сесила”, я не удержался и заметил Сапарову, что необходимо срочно сменить заношенное «разовое» белье на чистое, так как сейчас американцы потребуют к себе на борт командира и комиссара с журналом. Слава богу, эта не совсем политкорректная шутка сошла мне с рук.