Вознесение

— От номера экстренной связи никакого толку, если ты не удосуживаешься прослушать сообщения, поступающие в этом самом экстренном случае, — резко ответил он, и тут же извинился. — Прости. У меня голова трещит от всех этих проблем.

— Хочешь поговорить о чем-нибудь?

— Нет, — сказал он, опустив локти на стол и положив голову на руки.

Кали молча и терпеливо ждала. Через несколько секунд он поднял на нее глаза и мягко произнес.

— Полагаю, что, нам, возможно, придется вывести Джиллиан из программы.

— Я тоже думала об этом, — согласно кивнув, ответила она.

Хендел снова откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол и, откинув голову назад, уставился в потолок.

— Я думаю о том, чтобы подать прошение об отставке, — произнес он обыденным тоном, который никак не вязался с тем, что он только что сказал.

— Что? — воскликнула Кали. — Ты не можешь уйти! Ты нужен детям!

— Правда? — вслух поинтересовался он. — Вчера я подвел их, когда они больше всего нуждались во мне.

— О чем ты? Пострадали только Ник и Джиллиан, но они будут в порядке через пару дней. Ты все делал правильно!

Он сбросил ноги со стола и сел прямо, подавшись вперед.

— Нет, не все, — сказал он; его голос был абсолютно серьезен. — Когда я понял, что Джиллиан не остановится сама, я должен был, оглушить ее шокером, не раздумывая. Но я колебался.

— Я думаю, это хорошо, — возразила Кали. — Я волновалась бы больше, если бы ты стал стрелять в нее без раздумий.

— Все, кто находился в тот момент в столовой, подвергались опасности, — медленно произнося слова, объяснил он. — Каждая секунда моих колебаний увеличивала риск того, что кто-то еще пострадает. Или хуже.

— Но ведь этого не произошло. Нет смысла наказывать себя за это.

— Ты не понимаешь, — сказал он, разочарованно покачав головой. — Я поставил Джиллиан выше всех остальных учеников Академии. А я не могу допускать такого в этой должности. Меня учили действовать в экстренных ситуациях, и я не могу позволить своим личным чувствам мешать мне.

Кали ничего не ответила, обдумывая его слова. Ей казалось, что он принимает все слишком быстро к сердцу, но он был не из тех, кто бросается пустыми обещаниями; она не сомневалась, что он говорил об уходе на полном серьезе.

— Что собираешься делать?

— Я подумывал о том, чтобы попросить Грейсона нанять меня в качестве личного учителя Джиллиан.

Неожиданно все обрело смысл. Кали поняла, что дело вовсе не в том, что Хендел чувствует себя виноватым в случившемся. Вернее не совсем в этом. Хендел заботился обо всех детях в программе, но Джиллиан была не такой как все. Ей требовалось больше помощи, чем остальным детям. Ей требовалось больше внимания и времени. Из-за этого Хендел и привязался к ней больше, чем к остальным. Это было несправедливо, но кто сказал, что жизнь справедлива?

Для него Джиллиан стала особенной. Хендел беспокоился о ней. Любил ее. И был готов на все, лишь бы остаться в ее жизни, даже если это значило для него загубить свою карьеру.

— Повремени немного со своей отставкой, — сказала Кали, мягко похлопав его по руке. — По крайней мере, до тех пор, пока дирекция не разрешит Джиллиан остаться в Проекте.

— Они не позволят ей остаться. И ты, и я это знаем.

— Может быть и нет, — признала она. — Но всегда есть шанс. — Она мысленно вернулась к их разговору с Джиро прошлым вечером. — Если понадобится, я привлеку к этому своего отца.

— Твоего отца? — растерянно переспросил Хендел.

— Адмирала Джона Гриссома.

У Хендела отвалилась челюсть.

— Гриссом твой отец? Я… я не знал об этом.

— Я не люблю о нем говорить, — сказала она. — Скорее всего, Джиро единственный, кто знает.

— И как он отреагировал, когда ты рассказала ему об этом? — спросил Хендел, все еще потрясенный.

— Я… я не помню, — неуверенно ответила Кали, пытаясь вспомнить тот момент. — Забавно. Я должна была помнить, как говорила ему нечто подобное. Я действительно не могу вспомнить, чтобы рассказывала ему. Но он знает. Мы говорили об этом прошлым вечером. Но если я ему не говорила, то откуда он знает?

Выражение лица Хендела сменилось с недоверия на озабоченность.

— Кали? В чем дело? Что-то не так?

— Никто не знает, кто мой отец, — медленно сказала она, все еще пытаясь прикинуть в уме возможные последствия. — Этого нет даже в моем личном деле в Альянсе. Имя моего отца упоминалось лишь в одном документе — засекреченном отчете Альянса двадцатилетней давности. В совершенно секретном отчете.

— И ты уверена, что никогда не упоминала об этом при нем? Откуда, черт побери, у одного из твоих лаборантов доступ к совершенно секретным документам? — с тревогой спросил Хендел. — Что-то тут не складывается.

Кали смогла только кивнуть; ее пробрала дрожь при мысли о том, что человек, с которым она спала, лгал ей все это время. О чем еще он лгал? И почему?

— Мне нужно потолковать с Джиро. Немедленно! — сказал ей Хендел, рывком открыв ящик своего стола и вытащив оттуда пистолет. — Где он? — требовательно спросил он, засовывая пистолет в кобуру на бедре.