Вознесенная грехом

– Своими поступками ты вынудил Витиелло действовать. Он не станет ждать, пока ты отрежешь еще больше кусочков от его дочери, дядя. Я думал, он был готов произвести обмен.

– Он нас не найдет. Мы надежно спрятались. И если он нападет еще хоть на одного из наших братьев, мы пошлем ему очередной кусочек его дочери, пока он не поймет, где его место. – Эрл снова забрался на барный стул и допил свой бурбон. – Он хотел произвести обмен, но мне не понравился его тон. Он по-прежнему считает себя лучше нас. Пока он не поймет свое место, его дочь останется с нами.

Втайне я желал провести больше времени с Марселлой, но не таким путем.

– Чем дольше это тянется, тем выше опасность для каждого из нас, – сказал я как можно спокойнее.

– Я контролирую ситуацию, – отрезал Эрл, его голос был пропитан злобой.

Я коротко кивнул, кипя от ярости. Коди смотрел на меня с таким превосходством, что мне захотелось разбить его лицо о стену. Я мог представить, какое удовольствие он получал, глядя, как пытают Марселлу. При одной только мысли об том мне захотелось всадить пулю в его и Эрла головы. Черт.

Я направился обратно в комнату, мой разум лихорадочно искал выход из ситуации, в которой я оказался. Марселле больше не было безопасно здесь находиться. Теперь, когда мой дядя начал мучить ее, он не остановится. Пытки приносили ему колоссальное удовольствие. Черт. Я тоже жаждал крови, но не Марселлы. Хотел жестокой смерти для ее отца, не для нее. Я обнаружил Марселлу все еще сидящей в ванной. Она не сдвинулась с места, наблюдая, как кровь сочится из ее уха, капля за каплей, и падает на босые ноги. К этому времени большая часть лака на ее ногтях отлетела, но то, что от него осталось, было того же цвета, что и кровь.

Марселла не обращала на меня внимания, уставившись на свои ноги. Затем медленно подняла голову, но по-прежнему не смотрела на меня. Я рассматривал ее профиль, пытаясь разобраться в вихре своих эмоций.

Даже в разодранной и окровавленной футболке и моих старых трусах Белоснежка выглядела величественнее, чем любая королева на троне из золота и бриллиантов за всю историю. Она с нескрываемой гордостью носила свою невидимую корону. Черт, эта девушка была рождена, чтобы стать королевой, и она, мать вашу, владела этим титулом.

Я опустился на колени рядом с ней, но она даже не посмотрела в мою сторону. Вместо этого уставилась в одну точку перед собой, ее взгляд был отстраненным.

– Белоснежка, – пробормотал я. Она никак не отреагировала. – Марселла.

Ее глаза опустились на мои: холодные и непроницаемые, как лед. Она не смогла скрыть следы своих слез.

– Позволь мне взглянуть на твое ухо, – сказал я манящим голосом.

– Или на то, что от него осталось, – хрипло произнесла она, ее взгляд был полон ненависти и обвинения, но кроме этих очевидных эмоций, которые она хотела, чтобы я увидел, я заметил ее боль и страх, и эти чувства глубоко меня ранили.

Я должен был это предвидеть. С самой первой минуты, как я ее увидел, она не выходила у меня из головы. То, что вначале было обычной похотью, теперь превратилось в нечто большее. Мне нравилось разговаривать с ней, дразнить ее. Черт, мне даже нравилось смотреть, как она спит. Я еще не был готов или не хотел разбираться в своих чувствах, но что бы я ни испытывал к ней, это шло вразрез с моей чистой ненавистью к ее отцу.

– Я не знал. Я бы не позволил этому случиться. Это не входило в наш план.

Его губы изогнулись в натянутой улыбке.

– И каков же был ваш план?

– Тебя должны были обменять на твоего отца, как я тебе и говорил. Предполагалось, что это произойдет на этой неделе.

– А каков ваш план сейчас?

Я не был уверен, что рассказ об этом как-то улучшит ситуацию. Но Марселла была слишком умна, чтобы не понимать происходящего.

– Эрл хочет наказать твоего отца через твои страдания.

Марселла кивнула, будто все обрело смысл. Она вновь отвернулась от меня, ее плечи напряглись. Я подвинулся ближе, пытаясь разглядеть ее лицо. В каждом его идеальном сантиметре я мог видеть борьбу, и в итоге слезы хлынули потоком. Сначала она сдерживалась, но потом ее прорвало.

– Белоснежка, мне жаль, чертовски жаль, – пробормотал я, касаясь ее щеки.

Ее глаза вспыхнули.

– Это не сказка. И в том, что происходит, есть твоя вина.

Она была права. Не имело значения то, что Эрл следовал бы своему плану даже без моей помощи.

– Позволь мне обработать рану, – сказал я.

Марселла впилась в меня взглядом.

– Это все из-за тебя. Уходи.

Но я не ушел, не тогда, когда она открыто плакала передо мной, такая уязвимая, какой я ее никогда раньше не видел. Я достал бинты и дезинфицирующее средство, прежде чем начал промывать рану. Порез был довольно аккуратный, и я был уверен, что пластические хирурги смогут восстановить мочку уха, но сейчас не это было главное. Марселла тихо сидела, пока я ухаживал за ней, и мне хотелось, чтобы она что-то сказала, даже если и со злостью. Что угодно будет лучше, чем эта грустная, тихая версия ее.

– Готово, – сказал я.

Наконец, Марселла посмотрела на меня. Она горько улыбнулась.

– Ты этого хотел, да? Довести Витиелло до слез.