Вознесенная грехом

– Ты ненавидишь моего отца больше всего на свете. Ты сам это сказал. Ты сделал бы все, чтобы отомстить ему. Какое тебе дело до потерянной мочки уха и оскорбительной татуировки для дочери твоего злейшего врага?

– Иногда приоритеты меняются. Ты не обязана мне верить, но это чертова правда.

Я подошла к нему ближе. Поднялся ветер и обдал холодом мою ноющую спину.

– И каковы твои приоритеты теперь, Мэддокс?

Он протянул руку с татуировкой ладонью вверх, ожидая, когда я возьму ее. Я не сдвинулась с места.

– Я предал своих братьев ради тебя. Возможно, я умру за тебя, как только твой отец доберется до меня.

– Ты сам навлек это на себя, а не я.

– Если бы кто-то убил твоего отца прямо у тебя на глазах, разве твой брат не захотел бы отомстить?

– Не только мой брат, – призналась я.

Мэддокс мрачно кивнул. Я вложила свою руку в его, и его пальцы сомкнулись вокруг моих.

– Ты хочешь смерти моего отца. И до тех пор, пока это будет продолжаться, у нас не будет будущего.

– Я так долго жил ради мести, что мне трудно отпустить это чувство. Но если и есть кто-то, ради кого я бы это сделал, то только ты, Белоснежка. Я сделаю все что угодно ради тебя.

Мне хотелось ему верить. Но после всего случившегося я не была готова к этому.

– Атака! – прокричал кто-то.

Рука Мэддокса крепче сжала мою.

– Твой отец явился, чтобы спасти тебя и убить меня, Белоснежка.

– Если только один из твоих братьев байкеров не убьет меня раньше, – сказала я. Мэддокс притянул меня к себе, его глаза горели от эмоций.

– Я позабочусь о том, чтобы ты добралась до своего отца в целости и сохранности. А теперь поцелуй умирающего в последний раз.

Я позволила ему притянуть меня еще ближе, пока мои губы не коснулись его через решетку. Он углубил поцелуй, наполнив его тоской и желанием. Я погрузилась в него, даже когда раздалось еще больше криков, когда мир вокруг нас взорвался войной. Выстрелы прорезали крики. Огонь из скорострельных пулеметов. Как утопающий, выныривающий за воздухом, Мэддокс оторвался от меня и отпустил.

– Прижмись к стене, пока я не скажу тебе двигаться, или ты не увидишь своего отца. Быстро!

Я сделала, как он приказал, и, спотыкаясь, направилась к задней части клетки.

Мы с Мэддоксом снова посмотрели друг на друга, и это было похоже на прощание. Один из нас, скорее всего, умрет, возможно, даже мы оба. Мое сердце сжалось при мысли, что это был конец для нас, для любви, которой никогда не суждено было случиться, любви без шанса на счастливый конец.

Глава 17

Мэддокс

Мне нужно было убедиться, что Марселла выберется отсюда живой. Я в любом случае умру, либо от рук братьев по клубу, либо от рук ее отца. От осознания неминуемой смерти появилось странное чувство облегчения.

Я осмотрелся вокруг, надеясь, что Грей пробежит мимо. Он был нашей единственной надеждой. Никто из других мужчин, даже Гуннар, не помог бы мне сбежать. Хотя я не был уверен, что и Грей сделал бы это. За последние недели между нами возникла пропасть. Внизу, у забора, послышались выстрелы. Наш арсенал оружия лишь на некоторое время задержал бы Витиелло и его армию. И я не стал бы ждать здесь, словно мышь в мышеловке.

Я старался не смотреть на Марселлу, которая прижималась к стене конуры. Я хотел, чтобы она находилась подальше от страданий. Шансы попасть под шальную пулю были невероятно высоки. Не говоря уже о том, что Эрл все еще мог убить ее, наказав таким образом Витиелло.

Я бросил осторожный взгляд на пса. Он не сдвинулся с места, но наблюдал за мной. Я надеялся, что он забыл приказ Эрла. Быть разорванным на кусочки его зубами не было моим пожеланием перед смертью. Не то чтобы смерть от рук Луки была бы намного лучше. Сатана все еще дышала, но под ее задней лапой собралась кровь. Я сомневался, что она выживет.

А потом я заметил вспышку ярких светлых волос и знакомую стрижку.

– Грей! – крикнул я.

Его глаза метнулись ко мне, широко распахнутые от растерянности и тревоги. Он наклонился, избегая пуль.

– Грей! Иди сюда!

Он еще раз взглянул в мою сторону, на его лице отразилось смятение. Когда Эрл уходил со своими братьями по клубу и напивался, а мама впадала в депрессию, я заботился о нем, обнимал по ночам, когда он боялся монстров в темноте.

Затем Грей бросился ко мне, низко опустив голову. Я не знал, прорвались ли Лука и его люди через забор, но подозревал, что да. Забор из проволочной сетки не сдерживал бы их долго, больше времени занял бы таран наших вооруженных охранников. Когда Грей наконец появился перед моей клеткой, я вздохнул с облегчением.

– Что случилось с собаками?

– Ты должен помочь мне, Грей. Я умру, если останусь запертым здесь.

Взгляд Грея метнулся к Марселле, и он прищурился.

– Из-за тебя на нас напали. Если я выпущу тебя, ты будешь сражаться против нас.

– Грей, – умоляюще сказал я, крепко прижимаясь к решетке. – Эрл натравил на меня собак, чтобы они разорвали меня на части.

Грей отрицательно покачал головой, словно не мог в это поверить.

– Он не стал бы…

– Делать этого? Ну же, мы оба знаем, что это неправда.

Грей ничего не ответил, только наблюдал за Сатаной.