Читаем Вознесенский. Я тебя никогда не забуду полностью

Здесь купола-кокосы,И тыквы-купола.И бирюза кокошниковОкошки оплелаСквозь кожуру мишурнуюГлядело с завитков —Что чудилось МичуринуШестнадцатых веков.

Это хорошо увидено и очень хорошо написано. Но это сращение эпох – не самоцель. Основный смысл его – в преемственности и неиссякаемости творчества…

Поэма, добросовестно и изобретательно, то выполняя, то превозмогая первоначальный замысел, движется от одного удачного куска к другому через неудачные, необязательные. Но вот она подбирается к эпилогу:

Вам сваи не бить, не гулятьпо лугам.Не быть, не быть, не бытьгородам!..Ни белым, ни синим – не быть,не бывать.И выйдет насильник губить —убивать.И женщины будут в оврагахрожать.И кони без всадников мчатьсяи ржать,Сквозь белый фундамент травапрорастет.И мрак, словно мамонт,на землю сойдет…Ни в снах, ни воочию, нигденикогда…Врете, сволочи!Будут города!

Вот где прорвалось сквозь правильную, но внешнюю, сквозь заданную тему настоящее, главное, скопившееся к концу поэмы. Это – трагедия искусства, творчества, которое выкорчевывают ненавистники народа, понимающие его бунтарскую и созидательную силу. Это – понимание творчества, как основы всего живого, того, ради чего и благодаря чему живут люди. И это в еще большей степени – превозмогание трагедии, победа, радостный крик о том, что творчество вечно, как сама жизнь.

… Но откуда же это «раздвоение» личности? Почему таланту Вознесенского приходится превозмогать его же рассудочность?

Дело в том, что он в тех стихах, о которых говорилось, еще далек от своей – завоеванной и пережитой – темы. Более того, он не сразу начал даже поиски этой темы, захлебнувшись в потоке жизненных впечатлений, каждое из которых казалось важным и самоценным.

Кто-нибудь может посмеяться над тем, что я пишу о молодом поэте Вознесенском в неизменном перфекте – «писал», «был», «создавал»… Но я это делаю сознательно. Его последние стихи приобретают новое качество.

Они могут стать мостиком к тому большому будущему, которое Вознесенскому дружно пророчат…

Кто мы – фишки или великие?Гениальность в крови планеты.Нету «физиков», нету «лириков» —Лилипуты или поэты!Независимо от работы,Нам, как оспа, привился век.Ошарашивающее – «Кто ты?»Нас заносит, как велотрек…

Кто ты? Этот вопрос вызван не честолюбием – предельной ответственностью. Быть «хуже других» перестало быть делом личного самолюбия, стало делом общественным. И ответить на вопрос «кто ты?» нелегко. Это вопрос не оценки, а пути. Не «какой ты сейчас», а «каким будешь», «чего хочешь»…

Впрочем, подождем пока. Я уверен, что гораздо больший материал для разговора о качественно новых вещах Вознесенского даст ближайшее время.

Будем надеяться, Андрей Вознесенский сейчас приготовился сделать решающий шаг, разделяющий понятия «талант» и «поэт».


«Литературная газета», 8 октября 1960

Юрий Верченко

Молодые поэты смакуют опустошенную любовь

Должно быть, кокетничать своей «смелостью», способностью высказывать суждения, противоположные общепринятым, считается у некоторых молодых авторов признаком хорошего тона. Однако это не мешает появлению рецидивов старой болезни у иных наших поэтов. Симптомы ее, несомненно, сказываются и в творчестве Андрея Вознесенского.

Вот, например, его стихотворение «Пожар в Архитектурном», опубликованное в журнале «Октябрь». Поэт любуется воображаемым пожаром, охватившим архитектурный институт. Он в восторге восклицает:

Прощай, архитектура!Пылайте широкоКоровники в амурах,Сберкассы в рококо!

…«Удалые» строчки. Но что оставляют они в душе, кроме пустого звона?…

Шпаргалки, вечеринки —Дотла, в аду —Вы, алые в чернике, —Адью, адью!

И далее:

… Жизнь – смена пепелищ.Мы все перегораем.Живешь – горишь.

Мелкость содержания этого стихотворения обнаруживается, быть может, особенно явно в этих строфах, где автор употребляет привычный для читателя образ «жизнь – горение». В советской поэзии этот образ наполнен высоким смыслом и всегда связывается в нашем представлении с подвигом, с самоотверженностью. А у Вознесенского (в пику общепринятому) он означает прожигание жизни.

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие биографии

Екатерина Фурцева. Любимый министр
Екатерина Фурцева. Любимый министр

Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф. Медведева с деятелями культуры, касающиеся образа Е.А.Фурцевой, а также отрывки из воспоминаний и упоминаний…В книге использованы фрагменты из воспоминаний выдающихся деятелей российской культуры, близко или не очень близко знавших нашу героиню (Г. Вишневской, М. Плисецкой, С. Михалкова, Э. Радзинского, В. Розова, Л. Зыкиной, С. Ямщикова, И. Скобцевой), но так или иначе имеющих свой взгляд на неоднозначную фигуру советской эпохи.

Нами Артемьевна Микоян , Феликс Николаевич Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Михаил Александрович Полятыкин бок о бок работал с Юрием Лужковым в течение 15 лет, будучи главным редактором газеты Московского правительства «Тверская, 13». Он хорошо знает как сильные, так и слабые стороны этого политика и государственного деятеля. После отставки Лужкова тон средств массовой информации и политологов, еще год назад славословящих бывшего московского мэра, резко сменился на противоположный. Но какова же настоящая правда о Лужкове? Какие интересы преобладали в его действиях — корыстные, корпоративные, семейные или же все-таки государственные? Что он действительно сделал для Москвы и чего не сделал? Что привнес Лужков с собой в российскую политику? Каков он был личной жизни? На эти и многие другие вопросы «без гнева и пристрастия», но с неизменным юмором отвечает в своей книге Михаил Полятыкин. Автор много лет собирал анекдоты о Лужкове и помещает их в приложении к книге («И тут Юрий Михайлович ахнул, или 101 анекдот про Лужкова»).

Михаил Александрович Полятыкин

Политика / Образование и наука
Владимир Высоцкий без мифов и легенд
Владимир Высоцкий без мифов и легенд

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

Виктор Васильевич Бакин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги