Возникновение и устройство инквизиции

Правила, принятые инквизицией для применения пытки, были впоследствии усвоены светскими судами всего христианского мира. Пытка должна была быть умеренная, и при этом следовало тщательно избегать пролития крови. Главную роль при выборе пыток играло мнение судьи. Узнику показывали орудия пытки и убеждали признаться. Если он отказывался, его раздевали и связывали; затем снова убеждали признаваться, обещая ему снисхождение. Это часто достигало желательного эффекта. Но если угрозы и увещания не достигали цели, то пытку применяли с постепенно возрастающей жестокостью. Если обвиняемый продолжал упорствовать, то приносили новые орудия пытки и предупреждали жертву, что они будут применены; если же и после этого жертва не ослабевала, ее развязывали и назначали на другой или третий день продолжение пыток. По правилу пытка могла применяться только один раз; но достаточно было приказать не повторить, а лишь продолжить пытку, и, как бы ни был велик перерыв, ее могли продолжать бесконечно. Можно было также заявить, что добыты новые свидетельские показания, которые требуют новых пыток.

Упрямую жертву подвергали все более тяжелым пыткам. В тех случаях, когда после мучений, найденных судьями достаточными, признаний не добивались, некоторые законоведы считали, что несчастного следует признать невиновным и отпустить на свободу; другие же считали, что подозреваемого в любом случае следует оставлять в тюрьме. Чтобы обойти запрет повторных пыток, следователи применяли подряд одну за другой пытки по разным пунктам обвинения. Если же жертва признавалась прямо в камере пыток, то признание записывали, зачитывали узнику и спрашивали, правдиво ли оно. Существовало, правда, правило, предписывавшее перерыв в двадцать четыре часа между пыткой и признанием или подтверждением признания, но обычно это не исполнялось. Молчание считалось знаком согласия. Продолжительность молчания определялась судьями, которые должны были принимать во внимание возраст, пол и физическое и нравственное состояние узника. Во всех случаях признание записывалось в протокол с отметкой, что оно сделано добровольно. Если обвиняемый отрекался от своего признания, то его можно было снова подвергнуть пытке, которая считалась продолжением прежней. Так как отречение от признания представляло «помеху деятельности инквизиции», обвиняемого карали отлучением от церкви. Инквизиторы всегда считали признание правдивым, а отречение от него — клятвопреступлением, свидетельствующим, что обвиняемый нераскаянный еретик и рецидивист, которого следует выдать светским властям. Если человек сознался и затем, отпущенный на свободу с наложением на него епитимии, публично утверждал, что был вынужден к признанию страхом, то на него смотрели как на нераскаявшегося еретика-рецидивиста.

Глава X Свидетельские показания

Инквизиционный суд носил характер поединка между судьей и обвиняемым. Свидетельским показаниям в этой борьбе придавали большое значение, если они давали повод к задержанию и преследованию или были средством устрашения. С этой целью собирали самые незначительные слухи, даже заведомую клевету. Судопроизводство регулярных духовных судов, основанное на гражданском праве, признавало и применяло правила последнего относительно свидетельских показаний и обязывало подтвердить их на суде. Но уже с начала XIII века инквизиторы считали себя свободными от всяких ограничений, утверждая за собой право «сообразоваться не с обычными законами, как при других преступлениях, а с частными узаконениями и привилегиями, предоставленными инквизиторам Святым престолом, ибо есть много иного такого, что свойственно одной только инквизиции».

В самом начале деятельности святого трибунала была сделана попытка определить, в чем состоит проявление ереси. Нарбоннский собор 1244 года постановил: для такого проявления достаточно, если обвиняемый будет уличен в том, что «он выказывал доверие еретикам или считал их добрыми людьми». Добытые свидетельские показания на этот счет были обычно настолько же ничтожны и неосязаемы, как и те факты, которые желали подтвердить ими. Инквизиция не только предоставляла свидетелям право, но даже убеждала их говорить все, что взбредет на ум. Огромное значение придавали народной молве и общественному мнению; для подтверждения обвинения принимали на веру все слова свидетеля, даже основанные на личном предубеждении, на сплетнях, на пустых слухах или бессмысленной болтовне. Все, что могло повредить обвиняемому, разыскивалось и тщательно записывалось. В 1254 году Арно де Монреаль был объявлен «подозреваемым в ереси» только за то, что навещал свою мать и помогал ей в нужде после совершения над нею обряда еретикации; против него нельзя было сказать ничего другого, но и этого было достаточно, так как Арно был обязан донести на свою мать. В конце концов возвели в правило, что муж и жена, зная, что один из них исповедует ересь, должны донести об этом в течение года; в противном случае они становились соучастниками и без дальнейшего расследования осуждались как еретики.