Возникновение замысла

– Очень приятно слышать от вас такое. Но для этого мне пришлось вложить в дом немало сил. Я же купил его уже готовым, и он тогда был довольно шикарным, можно даже сказать – безвкусным. Построил его владелец некой розничной торговой сети. И этот, так сказать, предел мечтаний нувориша совсем не понравился мне. Поэтому дому устроили полномасштабную реконструкцию после покупки. На это ушло немало времени, усилий и средств.

Мэнсики, словно вспоминая то время, опустил взгляд и глубоко вздохнул. Должно быть, изначально дом совсем не отвечал его вкусам.

– А не дешевле было бы построить дом самому? – поинтересовался я.

Мэнсики рассмеялся, показав белые зубы.

– Вы совершенно правы. Так вышло бы куда разумней. Однако у меня были причины тому, почему мне нужен именно этот дом, и точка.

Я ждал продолжения рассказа, но его не последовало.

– Сегодня Командор разве не с вами? – поинтересовался Мэнсики.

– Думаю, будет позже, – ответил я. – Сюда-то мы приехали вместе, но он куда-то исчез. Вероятно, осматривает ваш дом. Вы не против?

Мэнсики развел руками.

– Нет, конечно. Разумеется, я нисколько не против. Пусть осваивается здесь, как хочет.

Молодой человек принес на серебристом подносе два коктейля. Бокалы – хрустальные, очень тонкой огранки, должно быть, «баккара». Они сверкали в свете торшеров. Рядом на столе возникло блюдо «Old Imari»[37] с орешками кешью и разными сортами сыра, а также набор из льняной салфетки с вензелем и серебряных ножа и вилки. Все очень хорошо продумано.

Мэнсики и я взяли бокалы и чокнулись. Он произнес тост о завершении портрета, я поблагодарил и нежно коснулся губами края бокала. «Балалайку» готовят, смешивая по одной части водки, «куантро» и лимонного сока. Ингредиенты простые, но если коктейль не холодит, как лед на Крайнем Севере, то это совсем не то. В неумелых руках он выходит теплым и водянистым. Однако та «балалайка» была приготовлена с большим знанием дела – кусала губы почти идеально.

– Вкусный коктейль, – восхищенно сказал я.

– Да, парень свое дело знает, – безразлично заметил Мэнсики.

Еще бы, подумал я, с какой стати Мэнсики нанимать плохого бармена? Само собой, у него и «куантро» будет всегда под рукой, и коллекционные бокалы, и антикварные блюда «Old Imari»…

За коктейлем мы толковали о разном, но по большей части – о моих картинах. Он спросил, над чем я сейчас работаю, и я ему рассказал, что рисую портрет незнакомца, с которым когда-то повстречался в далеком городке. Как его зовут и кто он такой, не знаю.

– Портрет? – с явным удивлением спросил Мэнсики.

– Да, но не такой, как на заказ. Если можно так выразиться, это портрет-абстракция, где я стараюсь дать волю своему воображению. Но все равно основным мотивом картины остается портрет, можно даже сказать – ее основанием.

– Так же, как вы рисовали мой?

– Именно. Только теперь это не заказная работа. Его я решил написать сам для себя.

Мэнсики задумался над моими словами, а затем произнес:

– Выходит, работа над моим портретом как-то вдохновила ваше собственное творчество?

– Пожалуй. Правда, пока что я только начинаю загораться.

Мэнсики опять бесшумно отпил из бокала. В глубине его глаз угадывался некий блеск, похожий на удовлетворение.

– Мне очень приятно это слышать, если я и впрямь смог вам чем-то пригодиться. Вы не будете возражать, если я посмотрю на эту вашу новую картину, когда вы ее закончите?

– Если я сам останусь ею доволен – тогда конечно. С удовольствием покажу ее вам.

Я посмотрел на рояль, стоявший в углу гостиной.

– Вы играете? У вас прекрасный инструмент.

Мэнсики едва заметно кивнул.

– Немного. В детстве я брал уроки, когда учился в начальной школе, пять или шесть лет. А потом из-за остальной учебы бросил – конечно, зря, но уроки музыки меня сильно выматывали. Поэтому, хоть пальцы уже и не бегают, как хотелось бы, ноты я читаю вполне сносно. Под настроение порой играю для себя что-нибудь простенькое – но никак не для чужих ушей. Поэтому когда у меня гости, к инструменту я даже не подхожу.

Я позволил себе задать вопрос, который мучил меня давно:

– Мэнсики-сан, а не слишком ли просторно вам одному в таком доме?

– Нет, нисколько, – тут же ответил Мэнсики. – Вовсе нет. Мне вообще нравится быть в одиночестве. Например, попробуйте представить себе кору головного мозга. Казалось бы, людям дарован такой искусно созданный природой высокофункциональный орган, кора головного мозга, однако в повседневной жизни мы не используем и десятую его часть. К сожалению, мы до сих пор не нашли возможности пользоваться им в большей полноте. Иными словами, это как иметь огромный дом – и при этом ютиться семьей из четырех человек в одной комнатке на шесть квадратных метров. А все остальные комнаты пустуют. Если думать так, то, что я живу в этом доме один, не так уж и противоестественно.

– Пожалуй, вы правы, – подтвердил я. Занимательное сравнение.

Мэнсики какое-то время поглаживал пальцами орешек, затем произнес: