Возраст дожития

– Ты пока не кипятись, вон полицейские тоже не слишком продвинулись, а если и продвинулись, то доказать не могут. Давай рассуждать логически, наши соседи были убиты, впрочем, это тоже пока не до конца ясно, почему, следом за ними пострадал Иванников, тот мужик, что в конце улицы жил. Затем Егора чуть не убили, к счастью остался жив, еще двоих бизнесменов средней руки в Москве застрелили, это уже через какое-то время. После того как убийства произошли в Москве, стреляли в Бориса, он тоже остался жив, я тут подумал, может, наш стрелок не так уж и хорош, во всяком случае он точно не профессионал. И, наконец, сегодня задушили участкового, который работал на другом участке в соседней деревне. По всему выходит, убийца где-то тут обитает и периодически выезжает в Москву. Я, конечно, сумбурно говорю, но в целом, мне кажется, все понятно. Давай с тобой таблицу с числами и временем нарисуем, чтобы в голове все уложилось, там, где точно время не знаем или числа под вопросом, оставим в графе пустое место. Потом у Саши, что возможно, уточним.

Они сели рисовать таблицу, а когда взглянули на часы, оказалось, что скоро утро, поспать осталось всего два-три часа.

– Пойду вздремну хоть пару часиков, – поднимаясь и с трудом разгибая затекшую спину, проговорил Олег Петрович.

– Ну и я тогда пойду. Только я вот не пойму, вы встаете часов в шесть, ложитесь рано, где-то в районе одиннадцати, разве у вас нет возможности периодически встать попозднее? Вы же сейчас не работаете!

– Видишь ли, Стас, в моем возрасте надо ложиться и вставать в одно время, иначе сон сбивается и приходится всю ночь ворочаться, пока не озвереешь. Это в молодости можно по ночам куролесить и ложиться как хочется, хоть вообще всю ночь гулять, а нам, старикам, так уже тяжело.

– Да какой вы старик? Вы себя в зеркало видели? Да вам больше пятидесяти и не дашь!

– Спасибо, конечно, только пойдем лучше спать, комплименты на завтра оставим, что-то я и правда устал. – С этими словами Ямпольский отправился спать, а Стас, посидев еще немного и тупо потаращившись в таблицу, уронил голову на стол и через минуту уже спал.

Разбудил его звонок в калитку. C трудом оторвав голову от стола, парень посмотрел в окно и хотел встать, но ноги затекли так, что ему понадобилось несколько минут на то, чтобы привести организм в стоячее положение. Затем, пошатываясь, он направился к входной двери, которая тут же распахнулась, и внутрь шагнул свежий, будто и не сидели они ночью, Олег Петрович.

– Прости, забыл ключи, когда выходил.

Ямпольского сопровождал Саша и еще один мужик, которого Стас сперва не разглядел, поскольку тот стоял спиной к свету.

– Знакомься, Егор, мой брат, – сказал участковый, кивая в сторону вошедшего. Следом за ним в дверь протиснулся высокий и очень худой парень, голова у парня была обрита, а на темени красовался здоровый пластырь, на лице тоже было много следов от травм, которые до конца еще не зажили. Егор нерешительно протянул руку Стасу. Чувствовалось, ему очень неловко в этом доме, он словно считал себя недостойным тут находиться. Даже разглядывал прихожую будто украдкой и мгновенно отводил взгляд, стоило ему встретиться с кем-то глазами.

– Ты не стесняйся, тут все свои, и мы будем только рады, если ты недельку у нас поживешь. А там, глядишь, и домой можно будет вернуться. – Ямпольский приветливо улыбнулся Егору.

– Я тогда побегу на работу, а вечером зайду, если можно. – Саше тоже вдруг стало неловко.

– Ты матери скажи, что Егор у нас пока побудет, они со Стасом отлично уживутся, разница в возрасте у них небольшая, а завтра приедет Федор. Это мой сын, – добавил Олег Петрович, обращаясь к брату участкового, который по-прежнему переминался с ноги на ногу, стоя возле двери. Сразу после завтрака, к приготовлению которого привлекли и нового гостя, Олег Петрович повел Егора в свою мастерскую. Они шли между кустами так, чтобы с улицы и вторых этажей соседних домов их не было видно. Потом, уже открыто, в мастерскую проследовал Стас. Егор почти перестал стесняться, он вполне деловито осмотрел все резные детали, изготовленные Ямпольским, что-то подчистил наждаком, а потом повернулся к Олегу Петровичу: – Вы скажите, что еще хотели бы сделать, я с удовольствием возьмусь за эту работу, руки у меня уже не трясутся, они помнят и рубанок, и лобзик, и простую пилу.

– Ты, главное, пока не выходи за калитку, и вообще, хорошо бы пока никому не знать о том, что ты жив. Ни твоя мать, ни брат, ни мы, никто не проговорился об этом. Федор, кстати, тоже в курсе, так что его бояться не стоит. Заодно еще несколько дней к тебе не будут толпами ходить всякие алкоголики. Ты как с этим делом решил?

– Сейчас немного окрепну, а дальше не знаю, может, завербуюсь куда-нибудь далеко, а может, тут работу найду. Хватит, я свое выпил, и мать измучил и брата, и сам чуть на тот свет не отправился. Стыдно!

– Ты теперь о прошлом не думай, давай пока в свою комнату иди, тебе Стас покажет, а завтра, если будут силы, мне придешь помогать. Да, белье постельное я постелил, можешь сразу ложиться.