Возраст гнева

– Убийство Сарафутдинова произошло в том же районе. Возможно, дознаватель райотдела полиции, ничего не зная об отпечатках пальцев Гаджиева, интуитивно связал два дела воедино. Это обычная территориальная практика. Проистекает она из общего потока получаемой информации. Я порой точно так же совмещаю даже несовместимые дела. Но вопрос, как оказалось, был задан по существу. Гаджиев сообщил, что заходил в гости к своему знакомому майору спецназа внутренних войск Сарафутдинову. Но заходил он за сутки до убийства майора. Так что отпечатки пальцев он вполне мог оставить тогда.

– Это важный эпизод. Тогда получается…

– … Тогда получается, если это, конечно, правда, а мы не можем этого утверждать точно, что эти трое непричастны к убийству Сарафутдинова. То есть их адресно прислал к вам Расинский. А если следователи ФСБ сказали правду, то вам следует быть предельно осторожным и ожидать нового нападения. У меня, честно говоря, нет оснований не доверять следователям в этом вопросе.

– Точно так. Но я всегда осторожен. Можете, товарищ капитан, не надеяться на мою лопоухость. Я как-то привык ощущать себя живым, и мне это, не скрою, нравится.

– Я надеюсь, что не разонравится. Изучите все материалы. Может быть, я что-то пропустила. Читала бегло – у меня еще четыре дела одновременно в работе, в голове путаница. А вы читайте внимательно, вас это касается напрямую.

– Обязательно, – пообещал я, отключился от разговора и в самом деле засел за изучение материалов дела. Точнее, принялся читать документы предварительного следствия, начиная с протокола собственного допроса и своего же заявления, которое меня заставили написать еще в квартире.

Неблагодарное дело – читать о событии, непосредственным участником которого ты являлся. Давно известно, сколько людей, столько и мнений, и обязательно столько же способов изложения событий. Об одном и том же люди часто рассказывают по-разному не потому, что желают соврать, а потому, что только так умеют и привыкли излагать.

Я читал протокол собственного допроса, подписанный традиционной фразой «с моих слов записано верно». В тот момент я еще не догадывался, что «записано» все не так, как я излагал. Где-то упрощено, где-то рассказано неоправданно многословно. Хотя это только манера изложения, свойственная дознавателю райотдела.

Нам всегда кажется, что наши мысли другие люди излагают не точно. Но все мои теперешние уточнения были бы, скорее всего, неуместны. Возможно, дознаватель лучше меня понимал, что следует расписать подробнее, что вообще оставить без внимания, обойдясь сухой формулировкой. Мне хотелось бы расставить в протоколе свои акценты, а это было уже невозможно. Приходилось мириться, а акценты расставлять в собственной голове, чтобы там выстроилась единственно правильная версия.

Спрятав в сейф папку с документами, я на какое-то время задумался. Еще раз прогнал в голове все факты, сопоставил их с другими событиями.

От раздумий меня отвлек шум шагов за дверью. Эти шаги были мне знакомы. Сотрудники спешили на обед. Часть разъезжалась по домам, часть разбредалась по ближайшим заведениям общепита. В агентстве работали человек двадцать пять – тридцать. Точнее определить я не мог из-за большого количества внештатных служб.

Я обычно присоединялся к какой-нибудь из групп, пользующихся услугами местного фастфуда. Я не считал нужным добираться домой, терять время на дорогу туда и обратно, хотя перекусить дома у меня обычно было чем – в еде я человек неприхотливый.

В этот раз я надумал навестить подполковника Скоморохова, живущего недалеко от меня – в одном доме с капитаном Саней Радимовой. Перед выездом с работы я проверил фары своего автомобиля – ближний и дальний свет, огни поворота. Все работало нормально. Звуковой сигнал на «Джимни» тоже был исправен. Это на тот случай, если от меня снова потребуют рассказать анекдот, а я ими практически не интересуюсь. Лучше ехать на полностью исправной машине, чтобы инспектору ДПС не к чему было придраться.

Но в этот раз придираться ко мне было некому: на всем пути мне не попалось ни одного инспектора, ни одной патрульной машины. В итоге я благополучно добрался домой, заскочив по дороге в магазин, чтобы улыбнуться уже знакомой продавщице, и купить маленькую баночку сметаны к пельменям, лежащим у меня в холодильнике. Я привычно поставил «Джимни» на бетонную площадку под окном своей кухни. При необходимости я мог бы спуститься на крышу своей машины прямо из окна, хорошо, что такой необходимости до сих пор не возникало.

У дверей подъезда остановился сосед сверху. Я видел его раньше, правда, до сих пор не знаю, на каком этаже и в какой квартире он живет. Невысокого роста крепыш с сильными, обильно татуированными руками. Внешность выдавала в нем татарина. В наших краях живет много татар. Есть даже целые татарские деревни. И в городе их много. Потому, наверное, у нас и работают две мечети.

Человек смотрел в мою сторону и явно ждал меня.