Возраст гнева

Слегка окрыленный липкими мыслями дежурного майора, я тем не менее не показал своего состояния, входя в кабинет к Радимовой. Маскировать свои чувства я умею не хуже, чем скрывать свое местонахождение.

– Значит, товарищ капитан, вы мне предлагаете познакомиться с имамом поближе? – начал я с порога деловой разговор.

– Только до этого я хотела бы узнать, что вы привезли из отряда спецназа внутренних войск, – так же по-деловому ответила она.

Пришлось признаться в неудаче своей миссии. Но не я один считал, как оказалось, что отрицательный результат – это тоже результат. Радимова прямо так мне об этом и сообщила. И не утешая, а с деловой оценочной точки зрения. Дескать, следует искать другие варианты. Имам был одним из таких вариантов. Но до того, как познакомиться с данными на имама салафитской мечети, я попросил капитана, поскольку она уже сидела за компьютером, найти мне данные на владельцев двух машин, с которыми я встретился сегодня на дороге – «Панамеры» и «Туарега». Их номера я тут же продиктовал капитану.

Ответ из ГИБДД пришел очень быстро. Владелец «Туарега», судя по имени и фамилии, был выходцем с Кавказа. Более точных данных в картотеке ГИБДД не было. Владелец «Панамеры» был местным жителем. На нем «висели» шесть неоплаченных штрафов за превышение скорости. Но это нисколько не интересовало ни меня, ни капитана Саню.

– Что-то об этих людях подробнее узнать можно? – поинтересовался я.

– Только если имели неприятности с полицией. Я посмотрю.

Она вошла в картотеку МВД, «загнала» данные в поиск. Ответ пришел только на владельца «Туарега», который был участником какой-то массовой драки в кафе. Но тогда уголовного дела возбуждено не было. Тем не менее в картотеку человек попал, и, думается, навсегда, хотя сам он об этом, скорее всего, и не догадывался.

К сожалению, в картотеке данные совмещались с фотографиями только в тех случаях, когда человек был осужден судом или дело на него было передано в следственный комитет для оформления производства. В моем случае нужной фотографии в картотеке МВД, естественно, не было.

Радимова встала из-за компьютера, вынула из ящика стола лист принтерной распечатки, положила передо мной. Я догадался, что это информация по имаму салафитской мечети. Данных было не много, меньше половины страницы. Но я тут же вспомнил интерфейс сайта ФСБ России, раздел, где предлагалось выбрать субъект федерации для просмотра, и подумал, что в ФСБ данных может быть значительно больше.

Я перебрался за компьютер, так и не посмотрев толком, что предложила мне капитан Саня. Личный пароль полковника Свекольникова я помнил хорошо. Адрес сайта тоже. Спокойно вошел в систему, в нужный мне раздел.

Чтобы не путаться, я взял со стола данные МВД, открыл раздел «Картотека» и ввел в строку поиска фамилию, имя и отчество имама: Гаджиев Абди Акберович. Тот факт, что фамилия имама совпадала с фамилией одного из напавших на меня бандитов, меня не смутил. Во-первых, уже прозвучало, что Ильдар Мухамедович Гаджиев, возможно, родственник имама, во-вторых, фамилия Гаджиев очень распространена в Дагестане. Даже я, не имеющий в горной республике прочных связей, лично знал двоих Гаджиевых – офицера республиканского ФСБ и заместителя главы района, на которого было совершено покушение. Тогда я возглавлял погоню за бандитами, убегающими в горы. Причем эти два Гаджиева не были даже родственниками.

Данные ФСБ были если не более полными, то, во всяком случае, более объемными, чем данные МВД, хотя многое из того, что я читал, меня просто не касалось. Там, в частности, говорилось, что раньше Абди Акберович служил в сельской мечети в Чечне, на самой границе с Дагестаном. Но в Чечне, усилиями республиканской власти и при помощи официального ислама, салафитов старательно выживали. В результате имам Гаджиев вынужденно уехал сначала в Нижневартовск, где подходящего места ему тоже не нашлось, а потом и в наш город, где под салафитскую мечеть выделили здание, которое быстро отремонтировали и достроили.

Кто выделял средства на ремонт и строительство, в досье сказано не было, но я подозревал, что ремонт и строительство велись не на средства верующих салафитов города. Наша власть порой ведет себя очень странно, усердно выкапывая себе яму. Я с подобными явлениями встречался уже неоднократно. Но здесь дело, судя по всему, обстояло иначе.

В строительные бригады областное управление ФСБ сумело внедрить своих людей, и в каменную кладку некоторых важных помещений было «вживлено» электронное контролирующее оборудование. Что это было за оборудование, не уточнялось, но я догадывался, что деятельность имама в мечети была под постоянным контролем. В принципе, можно было догадаться, что финансирование ремонта и строительства властью велось не просто так. Если салафиты в стране не запрещены, то лучше держать их под присмотром, чем бездумно изгонять. За подпольем уследить куда сложнее, а тут – постоянный контроль видеокамер и подслушивающей аппаратуры.