Возраст гнева

– Ладно… – высказав начальственное брюзгливое недовольство, полковник перешел на миролюбивый тон. – Я звоню, чтобы поделиться информацией. Мы только что вернулись из мечети. Со скандалом, но осмотрели белый «Ленд Крузер». Там все номера перебиты. И на кузове, и на двигателе, и на шасси. Машина ворованная однозначно. Но старые номера прочитать может только экспертиза. Обещают к утру дать заключение. Но мы запросили страховую компанию, где у Сарафутдинова была оформлена КАСКО. Он обращался к ним по поводу возмещения расходов на ремонт правого крыла, которое ему помяли на платной стоянке. Сохранилась даже прилагаемая к документам фотография этого крыла. Крыло на сервисе выправили и покрасили заново. Экспертиза нашла это место на белой машине имама. Значит, если только это не случайное совпадение, имам ездит на ворованной машине. Машине майора Сарафутдинова. Тебе эти данные что-нибудь дают?

– Спасибо за информацию. Очень много дают, товарищ полковник. В этом случае способ вербовки майора Сарафутдинова полностью соответствует методологии вербовки, применяемой силовыми структурами.

– То есть? Объясни…

– Сначала ему внушали, как плохо живется всем в мире умирающей цивилизации, то есть в условиях тотального танатологического синдрома. Через короткий промежуток времени выросла вторая тема для разговора – как плохо живется конкретному человеку, в данном случае Равилю Эмильевичу, от которого сначала жена ушла, а потом еще и дорогущую машину угнали. Я вправе предположить, что отставной подполковник Ласкин был причастен к похищению «Ленд Крузера». Но это еще следует проверить. Кстати, надо бы узнать подробности бегства его жены. Что собой представляет тот человек, к которому она ушла?

Мысль, которая пришла мне в голову, пульсировала и развивалась. Звенья цепи срастались воедино. Только доказательств этой мысли я не видел и не представлял себе, как их найти. Одни только мои умозрительные образы суд не убедят.

– Ширмухтар Уракбаевич Тулпаров?

– Кажется, так его и зовут. По крайней мере, фамилию его я кажется уже слышал в связи с Аглинур Раджиховной. Кто он такой, этот Тулпаров? Чем занимается? Имеет ли отношение к салафитской мечети?

– Ты уже наводил о нем справки… – полковник Свекольников не спрашивал, а утверждал.

– Нет еще. Только что мысль в голову пришла.

– Хорошая, надо сказать, мысль. Ширмухтар Уракбаевич работает начальником типографии при мечети. Маленькая такая типография. Для печати использует дупликатор[16], имеет переплетную машину и еще несколько машин для мини-типографии. Говорят, Тулпаров грамотный специалист. Хорошо владеет арабским языком. Так ты думаешь…

– Я вижу это, как возможный вариант давления на Сарафутдинова. Доведение майора до состояния безысходности, когда становится все равно, чем занимаешься и где находишься. Отчаяние, чувство обманутого и покинутого человека. Здесь каждый штрих, каждый дополнительный факт влияет на психику. И потому считаю, Тулпарова следует срочно допросить. Хотя бы в связи с делом имама Гаджиева. Просто как свидетеля. Пусть он тоже понервничает. А потом его уже можно будет додавить. Кстати, еще… Что касается напарника Равиля Эмильевича по бегству в ИГИЛ… Капитан ОМОНа – кажется, Киреев Александр… Отчества не помню.

– Рахимович.

– Да, Александр Рахимович.

– У того другая ситуация, – полковник неожиданно замолчал, что-то вспоминая. – Жена дома осталась одна. Я с ней сегодня беседовал. Женщина в депрессии. Сначала трагически погибла дочь-малолетка, через два месяца муж в ИГИЛ уехал… Дочь погибла… Кстати… Из той же серии… – полковник, как я понял, говорит не про ушедшую от майора Сарафутдинова жену и даже не про дочь капитана Киреева, а про свою собственную недавно погибшую дочь. И переживает этот момент. Но он мужчина. Он в депрессию не впадет. Хотя… но этот период уже миновал… – Этим делом – гибелью дочери Киреева – капитан Радимова занималась. Я завтра с утра найду ее.

– Я найду ее сегодня. Она в соседнем доме живет.

– Ей сейчас, наверное, не до разговоров. Репьев рассказал, что у нее в квартире после бандитов – как Мамай прошел…

– Да, наверное, – легко согласился я из опасения, что полковник потребует, чтобы я немедленно бежал и добывал сведения. Не для себя, а для него. Мне такая перспектива не улыбалась.

– Но я позвоню ей. Попробую узнать.

– Хорошо, товарищ полковник. Боюсь только, что после всех переживаний она может трубку выключить. Можете не дозвониться. Но я в любом случае завтра утром ее до места службы на своей машине доставлю, чтобы своим ходом Радимовой по городу не мотаться. И все выспрошу. Тогда я тоже вам сегодня не буду звонить. И из вопросов… – я вспомнил вдруг досье ФСБ, которое читал сегодня, пользуясь паролем полковника Свекольникова. – Меня интересует человек по имени Бейбарс. Вы не знаете такого?

– Где-то слышал, но вспомнить не могу. Откуда у тебя это имя? Кто это?

Свекольников не понимал, откуда я могу знать про Бейбарса. Он не раскрывал мне данные из досье ФСБ. Зажимается… Не понимаю, как он тогда может рассчитывать, что я ему все сведения буду передавать…