Возраст не помеха

– Рядовой Горчак?! – я поднял голову (совсем недавно вернувшись с обеда, я спокойно отдыхал, лежа на топчане, даже крики раненых не мешали). Окликнувший меня был в звании фельдфебеля, но вот род войск заставил мгновенно напрячься.

– Да, – ответил я не вставая.

– Иди за мной, мне сообщили, что ты ходячий! – Приказ был недвусмысленным, пришлось подниматься, в процессе немного покряхтев.

Из госпиталя мы не выходили, а пройдя по длинному и извилистому коридору, оказались в одной из комнат здания. Внутри, в довольно большом и просторном помещении, находился еще один немец, сидевший за самым обыкновенным столом. Темно-коричневый, с потемневшим лаком он выглядел инородным предметом в этом месте, просто до этого дня я мебель чаще вижу в виде дров.

– Садись! – приказали твердым, не терпящем возражений голосом, и я послушно плюхнулся на стул возле стены.

Лейтенант фельджандармерии пристально наблюдал за мной, а когда я уселся и взглянул ему в глаза, нахмурился. Да, и фельдфебель, отконвоировавший меня сюда, и сам лейтенант были из фельджандармов. Интересно, чего это им от меня потребовалось? Это вроде не их дело, разбираться с такими, как я. Если в чем-то уличили, скорее бы нарисовалось гестапо, вот там да, жопа.

– Рядовой Горчак… – решил я представиться, чтобы ускорить действие.

Этот гад внимательно разглядывает меня, паузу держит.

– Разумеется, я знаю, кто ты такой! Как погибли твои сослуживцы?

О, мля, допросы начались, лучше бы я в городе оставался. Было немного боязно, вообще-то я ведь не убрал за собой трупы сослуживцев, а бросил там, где они приняли смерть. Если фрицы их нашли, ну, мало ли, то мне будет сейчас трудно объяснить наличие у парней ножевых ран. Одна надежда, что их тупо завалило от постоянной бомбежки, дело-то было возле позиций защитников города, а там часто бомбят.

– Да точно не знаю. Мы пробирались к позициям русских, когда начался обстрел, орудия, наверное, работали, уж слишком сильные взрывы были. Прячась кто где, мы потерялись, позже, у русских, я спрашивал, не нашли ли они кого-то еще, отвечали, что все погибли. А уж где и как, извините, мне не рассказали.

– Ты сам вышел к красным?

– Нет, после обстрела кто-то проходил мимо и нашел меня. Доставили на КП батальона, что держал оборону в том месте, допросили.

– Допросили? – чуть сдвинув брови, спросил жандарм. – Мальчишку?

– Конечно, вы же сейчас делаете то же самое, – пожал я плечами. – Чем я отличаюсь от взрослых? Возрастом? Мы на войне, здесь возраст значения не имеет.

– Это другое дело, для нас ты являешься военнослужащим вермахта, но для русских ты – беженец.

– Вы же не считаете их совсем идиотами, которые пустят к себе неизвестного человека со стороны противника? На мне нет клейма, что я беженец, это предстояло еще доказать, – хмыкнул я.

– Неважно. Что ты можешь сказать по поводу обвинения тебя в предательстве?

Ух ты, вот это вопросец, даже с толку сбил, но нас хорошо готовили к поведению на допросах, так что сейчас и проверю, как это работает. Ведь по сути, что немецкий следак, что русский, одна фигня. У него задача – вывести меня на чистую воду, а мне и в болоте пока хорошо, несогласный я.

– Меня не обвиняли в предательстве, я ж ребенок, большевики лишь хотели узнать, откуда я и как смог пройти через развалины в центре города.

– Идиот! В предательстве тебя обвиняют твои сослуживцы, заявившие, что ты перешел на сторону врага!

– Чего? – натурально так охренел я. – Какие сослуживцы, вы о чем? – Мля, эти два дебила из моей команды воскресли, что ли? От моих ножевых ударов встать не получится.

– Старший группы «Б» донес до нас такие сведения. – А-а-а! Ясненько.

– Я в глаза не видел никого из этой группы, понятия не имею, о чем и о ком вы говорите. Нас разделили по приезде в Сталинград, действовать мы должны на разных участках фронта. У каждой группы свои задачи и пути их выполнения.

– Они и не утверждали, что видели тебя у красных. Но находясь у противника, слышали информацию, что в городе на русских работает мальчишка, пришедший со стороны врага, нас то есть. Как ты думаешь, много здесь таких, как ты?

– Чушь собачья, вот что я думаю, господин лейтенант. Понятия не имею, сколько тут в городе мальчишек, но то, что они тут есть, факт, причем вы наверняка об этом знаете лучше меня. По подвалам гражданских сидит тьма-тьмущая. А по факту моей службы… с вашей стороны вообще неблагодарно делать такие заявления. Я выполнял задания немецкого командования. Кто их отдавал мне, обер-лейтенант, гауптман или майор, не важно, офицеры вермахта ставили задачи, и я их выполнял честно и добросовестно. Кто принес сведения о подготовке русских в сквере у железной дороги? Кто разведал и доложил о противнике в кварталах высотных домов? Кто, наконец, сразу после ранения и контузии, принес срочное донесение от передового батальона? – Все перечисленное я проделал так, что и задание фрицев выполнил, и нашим помог, но чтобы придраться ко мне – надо постараться.

– И везде, где ты побывал, наши войска откатились или понесли серьезные потери! – повысил голос жандарм.