Возраст совершенства

Однако, все шло своим чередом. По-прежнему не хватало денег. Жанна пробовала как-то подработать, то разносила газеты, то торговала в палатке по выходным, подменяя знакомую. Но все это ничего не давало. Выйти на работу – не значило заработать. Учителям платили мало и не регулярно. Появлялось чувство безысходности, бедности, нищеты. Жанна стала замечать, что ее Артемка одет хуже других. Соседский Ванечка смеется над его линялыми штанишками и простенькой футболкой. А его важная бабушка замечает вскользь:

– Открыли чудесный магазин модной детской одежды. Товары настоящие, а не этот ширпотреб, от которого спасу нет.

Она выразительно кивает на Артемку, и в этот момент Жанна понимает, что разобьется в лепешку, и Артем зимой будет ходить в дубленке, а летом кататься на велосипеде! Тогда это казалось пределом мечтаний. А теперь Артем учится в самой престижной частной школе, имеет все, что хочет, и завтра в лучшем детском кафе будет отмечать свой день рождения.

Зазвонил телефон. Жанна потянулась к трубке, лежавшей на плетеном столике:

– Алло.

– Простите, это вас беспокоят из кафе «Улыбка» по поводу праздника.

– Мы все обговорили с администратором и шеф-поваром.

Она говорит резко, потому что она богата, она платит, а все остальное их заботы.

– Да, конечно, я вас прекрасно понимаю, но я директор кафе, и мой вопрос деликатный.

Директор? Уж не Светкина ли мама? А ведь точно она. Может, спросить как там Светка? Кого родила? Наверное, девочку, ведь у нее был такой круглый живот. И, наверное, в новогоднюю ночь.

Но вместо этого Жанна говорит:

– Что за вопрос?

– Вы заказали программу с клоунами. В ней предусмотрены конкурсы и призы. Администратор по недосмотру не включила их в смету.

– Ну так включите.

Жанна возмущена.

– На какую сумму?

– Я думала, что вы не первый день этим занимаетесь.

– Видите ли, призы могут быть разными по стоимости, я бы хотела уточнить, какие вам подойдут?

– Да любые, что за глупости? Можно что-нибудь веселое, ну я не знаю, хлопушки, серпантин, маски.

– Понимаю, – как-то очень многозначительно.

– И еще мягкие игрушки, компакт-диски. На ваше усмотрение.

Жанна кладет трубку. Она не может понять в чем деликатность вопроса. Неужели в стоимости призов? Какая разница. Завтра Артемке 10!

Раз уж пришлось прервать цепочку воспоминаний, Жанна нехотя вылезает из-под теплого пледа и отправляется варить кофе. На кухне она молчит. Не думает ни о чем, просто пьет настоящий кофе и возвращается в кресло-качалку, словно писатель к пишущей машинке. По пути смотрит в зеркало. Второй год как она стала блондинкой, и никак не привыкнет. Ее стилист говорит, что все просто супер, а она видит в этом признак надвигающейся старости, больше ничего. Закрасила седые волосы и рада, как простая баба с прожиточным минимумом в месяц. И еще она стала поправляться. Не спасают тренажеры и диеты. Сорок лет – бабий век. Сколько не истязай себя правильным образом жизни, а время берет свое. Пожалуй, лучше повышать настроение пирожными и конфетами, может быть тогда не будет сердитых морщинок на лбу.

Завтра Артемке вывезут на специальном столике двухэтажный торт с десятью свечами. Она вспомнила, что когда ему исполнилось два с половиной, Олег купил большущий торт, как раз килограмма на два с половиной. Они уплетали этот торт несколько дней, а потом голодали на кефире до самой зарплаты.

В 32 года Жанна пошла учиться на парикмахера. Она с детства любила делать прически. Как-то обстригла дорогую немецкую куклу. А потом сколько раз подстригала саму себя и подружек. Бывало, что делала прически к выпускному и к свадьбе. Так почему бы и нет?

Когда настал срок возвращаться на работу, она уже стала предпринимателем – парикмахером с мизерным доходом и великими планами. Пока она работала прямо на дому, отыскивая клиентов через знакомых и объявления в газетах. Иной день зарабатывала больше, чем за полмесяца в школе, иной ничего. Ни отпускных, ни больничных, нервотрепка с налогами, но ей нравилось делать прически, нравилось, что Артемка всегда рядом, и что деньги живые, отработал – получил, не надо ждать месяцами, словно подачки. И Жанна решила уволиться из школы.

Пришла подавать заявление с дрожью. Мучилась перед этим не день и не два. Хотелось произвести впечатление. Купила новую сумочку, положила в нее игрушечный мобильник. Учителя ни разу не видели вблизи настоящего, пусть удивляются. И сумочку заметили и мобильник, но все равно крутили у виска, кто ж в такое время бросает работу с гарантированной зарплатой, в стране кризис за кризисом, а она в парикмахерши без стартового капитала, даже без рабочего места. Ну подрабатывала бы, а так, глупо.

А она подстригла, причесывала, снижая цену, гоняясь за клиентами, исправно платя налоги, и каждый месяц имела все меньше и меньше.

Когда ей исполнилось 33, она ревела как раненая волчица. Пришел возраст Христа. И ничего.

Как-то к ней приехала подруга из Москвы, бывшая однокурсница, теперь преуспевающий издатель. Они переписывались, и Жанна врала ей в письмах, как хорошо живет. И вот тебе на!

– Ты парикмахерша? Не смеши! С твоими -то мозгами!