Возраст третьей любви

– Женя!.. – выдохнул отец, останавливаясь в шаге от нее. – Как выросла, как переменилась!

Он произнес абсолютно дежурную фразу; то же самое сказал бы каждый, кто не видел ее пять лет. Но в его голосе, в его взгляде Жене вдруг почудилось что-то совершенно незнакомое, чего она совсем не ожидала.

И, еще не успев сообразить, что же это, – она догадалась…

Он действительно рад был ее видеть, действительно волновался и спешил! Никогда в его голосе не слышалось прежде таких интонаций, поэтому теперь их невозможно было не почувствовать. И поцеловать он ее хотел – качнулся к ней и остановился.

Она заранее подготовилась к разговору с Виталием Андреевичем, она отлично знала, что должна ему сказать и как, и даже прикинула, сколько времени займет этот разговор. И вдруг растерялась, глядя в его светлые глаза, которые всегда казались ей холодноватыми, да и сейчас не изменились, но…

«Что же это? – подумала она удивленно и почти смятенно, но тут же постаралась отогнать от себя смятение. – Да мало ли, в конце концов, я ведь тоже не вижу себя со стороны…»

– Здравствуй, – сказала Женя. – А ты совсем не изменился. Не постарел, – уточнила она.

Отец действительно не постарел. Но сказать, что он не изменился, было бы неправдой. Во всем его облике появилось что-то новое – связанное, конечно, с прошедшими годами. Но это новое «что-то» все-таки невозможно было назвать старостью.

«Ну и хорошо, – почти весело подумала Женя. – Если правду мама говорила, что я на него похожа, – значит, и меня годы будут красить!»

– А я уже не надеялся, Женечка, что ты позвонишь когда-нибудь, – сказал Виталий Андреевич, садясь рядом с нею на скамейку.

– Позвонил бы сам, – усмехнулась Женя. – Или телефон забыл?

– Не забыл… Но думаешь, так легко это? – Заметив, что Женя пожала плечами, он объяснил: – Я же понимаю, что мало хорошего тебе принес. Да и маме… Ну, с мамой все-таки по-другому, а вот тебе…

– К чему сейчас об этом говорить? – перебила его Женя. – Было и прошло.

– Да, – кивнул отец. – В одну реку дважды не войдешь. А хотелось, – вдруг улыбнулся он. – Не поверишь, Женечка, бывало, проснусь утром и думаю: вот сейчас вернусь к Ире, как будто не было ничего, и ведь примет она меня…

– Так бы оно и было, – согласилась Женя. – Мама вообще отходчивая. И одна до сих пор… Ну, это неважно.

«Все-таки не сильно он изменился, – решила она. – Хозяин своей судьбы… И чужой тоже».

– Но тебе я рад, – тряхнув головой, словно что-то от себя отгоняя, сказал Виталий Андреевич. – И не узнать тебя! – еще раз повторил он. – Красавица стала! А у нас, знаешь, английские лорды были в роду, я тут недавно выяснил, – подмигнул он. – Интересовался фамилией. Может, на титул подадим, а, Женечка?

– Мне, папа, пока не до этого, – сказала Женя. – Есть более насущные проблемы.

Отец слушал ее внимательно все время, пока она говорила. Но Женя заметила, что суть ее проблем Виталий Андреевич понял примерно после пяти ее первых слов.

– Тебе сразу надо было со мной связаться, – нахмурился он, – а не ходить по незнакомым людям. Разве можно, Женя, с такой внешностью! Понятно же… Все, теперь забудь. Кем-нибудь я тебя пристрою, это вообще не вопрос, с языками особенно. Но знаешь… – Он искоса посмотрел на нее. – Мне кажется, тебе стоит подумать не о том, чтобы кем-нибудь пристроиться, а как-то… О серьезной карьере подумать, об интересной работе!

– Это о какой же? – улыбнулась Женя. – Программу «Время» вести?

– Почему бы и нет? – ничуть не удивился он. – Все данные у тебя есть. Но я бы тебя пока придержал… У меня ведь, Женечка, веселый денек сегодня, ты не знаешь?

– Откуда? – пожала она плечами. – А что такое?

– Да вот, ухожу я из «Останкина»! Не на пенсию, не волнуйся, – улыбнулся он. – Свою телекомпанию открываем, сегодня все подписано. Каково, а?

– Вовремя, – кивнула Женя.

Виталий Андреевич расхохотался.

– Моя дочка! – сказал он, отсмеявшись. – Правильно мыслишь. Вот там и будут у тебя перспективы, там и работу тебе найдем. А суетиться, пристраиваться лишь бы кем – это, девочка моя, не для нас. – И, предупреждая Женины возражения, добавил: – Денег я тебе дам пока, об этом беспокоиться тоже не надо.

По его твердому тону Женя поняла, что и спорить с ним, пожалуй, не надо. Но она снова почувствовала ту же растерянность, которая охватила ее в первые минуты встречи с отцом… Нет, ее не ошеломили его предложения; по правде говоря, она и ожидала чего-нибудь в этом роде. Но сам он ошеломил ее – тем, что она его, оказывается, совсем не знала…

Да, Женя всегда знала, что отец ее решителен, успешен, тверд, и так далее, и тому подобное. Но…

– Что ты на меня так смотришь? – словно разгадав ее мысли, спросил Виталий Андреевич. – Не узнаешь? Это ты выросла, поумнела, а я старый стал, Женечка, вот и вся загадка. Раз жалею об ошибках, которых все равно не исправить, значит, стал старый. Раньше-то чувства разумно дозировал, – усмехнулся он.

Печаль мелькнула в его глазах – и тут же исчезла.

– Что ж, пора! – сказал Виталий Андреевич, вставая со скамейки и быстро вскидывая к глазам руку с часами. – Пора, Женя, пойдем, а то опоздаем.