Возрастные кризисы

Я заняла место в хвосте самолета, чтобы при авиакатастрофе оказаться последней, кто столкнется с землей.

Полет на самолете всегда доставлял мне радость. В тридцать лет я не знала, что такое страх, занималась парашютным спортом. Теперь все было иначе. Как только я подходила близко к самолету, я видела балкон в Северной Ирландии. Вскоре этот страх перерос в фобию. Меня стали привлекать истории авиакатастроф. Я болезненно изучала все детали на фотографиях с мест крушения. Выяснив, что самолеты ломаются в передней части, я взяла за правило садиться в хвост, а входя в самолет, спрашивала пилота: «Есть ли у вас опыт выполнения посадки по приборам?» При этом я не испытывала стыда.

Я находила слабое утешение в том, что раньше, до тридцати пяти лет, со мной ничего подобного не происходило. Все мои прежние тревоги имели реальную основу, причиной же нынешней авиафобии стали иные, не связанные с ней события, вытесненные в подсознание. Я пыталась покончить с этим, и одно время мне даже казалось, что все улаживается. Однако, рыдая над мертвой птичкой, я поняла, что видела лишь вершину айсберга.

Тут же я почему-то вспомнила, что отказалась от услуг экономки. Смогу ли я найти другую экономку? Если нет, то мне придется отказаться от работы. А как складываются мои отношения с дочерью?

На некоторое время я оставила Мауру с ее отцом. Мы долго любили друг друга и после развода, причиной которого стали мелочные ссоры, согласились видеться друг с другом ради нашего ребенка. Ничего необычного не было в том, что Маура проведет неделю с отцом, но мне ее очень не хватало. Меня вдруг охватила паника, словно это была не временная разлука, а необратимая потеря. Мрачные мысли, разрывающие меня изнутри, высвобождали темные силы, которые угрожали разрушить весь мой мир, построенный на скорую руку. Когда мы подлетали к Майами и я пожелала Боингу-727 миновать залив Флашинг Бэй, вновь объявился внутренний голос: «Ты проделала хорошую работу, но что реально можно к этому добавить?»

На нервной почве у меня пропал аппетит. Я не знала, что в желудке началась борьба между двумя противоположными по своему действию лекарствами. Одно было назначено мне для лечения астении, а другое прописано психотерапевтом после душевной травмы в Ирландии. На гремучую смесь лекарств и воды в желудке я выплеснула еще коньяк и шампанское.

Оказавшись в номере отеля, я действовала автоматически, и вначале мне это понравилось. Заполнить стенные шкафы. Расчистить рабочее место. Создать, как говорят, домашнюю атмосферу. Открыть чемодан. И тут я испытала шок. Я увидела на белой юбке пару новых красных босоножек. Они были ярким красным пятном на белом фоне. Я вскрикнула.

Внезапно я почувствовала, что не смогу заставить себя составить план, отвечать на телефонные звонки, назначать встречи. Какую статью я должна была написать и для кого? Началось взаимодействие лекарств, но я этого не знала. Головокружение, желудочные спазмы. Мое сердце отчаянно забилось, и казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Номер находился на двадцать первом этаже. Застекленный балкон навис над Бискайским заливом. Внизу была вода, ничего кроме воды. В этот день произошло солнечное затмение.

Меня потянуло на балкон. С болезненным восхищением я наблюдала затмение. Даже планета казалась призрачной из-за вмешательства сил Вселенной. У меня вдруг возникло безотчетное желание прыгнуть с балкона вниз, и от этой мысли я испытала ужас и восторг одновременно. Часть меня, похороненная заживо вместе с не смирившимися родителями, суровым мужем, неудачными друзьями и любовью, даже с моими неизвестными предками, пробилась наружу и обрушилась на меня серией раздробленных видений, среди которых была и окровавленная голова юноши из Северной Ирландии. Всю ночь я просидела на балконе, пытаясь сконцентрировать внимание на луне.

На следующее утро я связалась с обоими врачами, которые выписали мне лекарства. Я хотела, чтобы они дали четкое медицинское обоснование моего страха. После диагноза я могла бы лечь и успокоиться. Врачи подтвердили, что два препарата (барбитурат и стимулятор для поднятия настроения) привели к сильной химической реакции. Я должна была оставаться в постели весь день и принимать минимум психостимуляторов. Отдыхать. Однако эти объяснения не помогли мне избавиться от страха, ибо «это» было значительно больше, чем однодневная болезнь.

Я решила прибегнуть к проверенному способу и попытаться спастись работой. Записи всегда помогали мне понять, чем я живу. Я решила описать историю, которую рассказал мне лет десять назад один молодой врач. Вот что у меня получилось.