Возрастные ограничения (33+)

В те далёкие годы ещё звучала кое-где львівська ґвара – на ней пекарь дядя Лёша по-соседски простодушно рассказывал моему деду – отставному политруку, «як ci файно було при Польщі та ще лiпше при Цiсарі», а также сурово молчала дворничиха Дора, которая растила свою дочь и в двух соседних квартирах присматривала за детьми бандеровцев, осуждённых на долгие сроки. В том же доме на идише соседка Циля воспитывала дочерей – будущих бойцов Цахала Капу и Шелю, польским матом с нами разговаривала вечно пьяная пани Маркевичка, по-русски парикмахерша тётя Зина из квартиры двенадцать-А дала объявление: «Сдам комнату военным, желательно лётчикам». Не найдя квартиру Зины, мой папа – офицер – нашёл в десятой квартире мою маму – студентку филфака, и она через пару лет, защитив диплом на тему «Образ русской природы в “Слове о полку Игореве”», родила меня. А по- украински дед с бабкой (выходцы из Херсонской губернии) читали нам «Співомовки» выпускника Императорской медико-хирургической академии – ялтинского врача Степана Руданского (Google в помощь, читатель) да изредка (в остальное время говорили по-русски) лаялись друг с другом, когда кто-то мухлевал в шахматах.?Школьные годы чудесные и лучшие в моей жизни – первые месяцы военной службы провёл на Первом государственном ракетном полигоне, где в бегах по заснеженной степи вокруг пусковой установки приобщился к армейским тяготам. В Военном Краснознамённом институте Министерства обороны СССР на Волочаевской улице города Москвы получил юридическое образование. Офицером военной прокуратуры на просторах от Украины и Прибалтики до Восточной Сибири и Приморья одиннадцать лет расследовал разные преступления, а следующие девять – за их расследованием надзирал из Москвы, где двадцать лет назад завершил службу в должности помощника Главного военного прокурора. Нынче проживаю новую профессиональную жизнь.

О стихах. В названии книги – возраст целевой аудитории (прости, читатель) и прихода ко мне стихов. Они в основном из девяностых. Книга – запоздалая попытка исповеди, свидетельство переживаний, сомнений, страстей.

Спасибо издательству, которое деликатностью и долготерпением неоценимо помогло сделать книгу, одолеть природную робость и ложную скромность.

Особая благодарность автору предисловия Максиму Замшеву за его проницательность, тончайшее «глубинное» критическое озорство и уникальную благожелательность.

С. Дейнека

«Безбрежна нежная печаль…»

Безбрежна нежная печаль,
взлелеянная над камнями
тех мест, что нам безмерно жаль,
едва их, повзрослев, оставим.
Бессильна перемена мест —
везде есть мутные каналы,
деревья старые, вокзалы,
над ветхой колокольней крест,
дороги в язвах от дождей,
колёс и дворницкого лома,
но не чужие мы нигде,
и потому – мы всюду дома,
и ветки, даже в темноте,
не хлещут нас, во двор входящих,
и половицы не скрипят —
не разбудить бы спящих
воспоминаний. В их плену,
наверное, томиться вечно
нам суждено, грустить беспечно
и уповать на ту весну,
которая подсушит мех
на хрупких плечиках любимых
и дивной радости прорех,
где шарили нетерпеливо,
лишит, не утолив соблазн
тепла желаннейших изгибов.
И лишь благоговенья спазм
подскажет, сколь близка погибель.

«Я не свободен – я оторван…»