Возродим Мир из Пепла

Одна из Обезьян, что обдувала его опахалом, мигом подорвалась и побежала вверх по лестнице. Туда и обратно она преодолела её за пару прыжков, вернувшись с какой-то книгой в хвосте. Книгой – удивительно – с каменными страницами!

Но Большой Чека переворачивал их без труда. Его мелкие глазки бегали по буквам, пытаясь что-то разглядеть, но безуспешно.

Неожиданно – все ахнули – встал замученный Имхотеп. Теперь, когда он поднялся, он выглядел совсем по-другому – сильным, волевым. Его исхудавшее лицо преобразилось: теперь оно одним малейшим движением привлекало, подчиняя каждого.

– Вот здесь, Большой Чека, – неожиданно спокойно произнёс он, указывая пальцем в книгу.

Вождь пригляделся. Раскрыл глаза. Вскинул взгляд на Имхотепа.

– А ты чего встал? Кто разрешал?!

Он замахнулся было на зверолюда большой длинной рукой… как та вдруг остановилась. Имхотеп, готовившийся к удару, зажмурился, но, открыв глаза, обнаружил, что ему ничего не угрожает.

Руку Большого Чеки остановил огонёк, который вождь тут же принялся тушить. Я взглянула на Феникса, который усмехался: с невероятным ехидством, словно провернул очередной неповторимый трюк.

– Не-а, Большой Чека, – повёл пальцем он. – Вы не имеете право трогать другого, пока вы не докажете его вину.

– Да ты… – Он сжал лапу в кулак.

– Феникс… – испуганно пролепетала я.

Тот лишь приложил палец к губам. Да верю, Феникс, верю! Пытаюсь! Только бояться от этого не перестаю…

– Ладно! – всплеснул вдруг руками Большой Чека. – И что мне нужно сделать, чтобы поставить вас обоих на место?

Имхотеп взглянул на Феникса. Взглядом ищущего, взглядом, будто он отчаянно нуждался в помощнике. Но при этом собственного достоинства Имхотеп не терял, вскидывая подбородок. Только тогда я заметила, как небольшой ветерок потрепал его грязные, когда-то светлые волосы.

– Справедливо судить, – сказал Феникс.

Шаг за шагом он поднялся по лестнице. И встал рядом с Имхотепом – их рост оказался одинаковым. Вдруг они оба засияли. Феникс – искрами, а Имхотеп – белыми небесными лучами. И, кажется, они ничуть не удивились, будто этому суждено было произойти.

– Свод Равноправных Законов говорит, что всякого, кто в чём-то обвиняется, должен ждать справедливый суд, – повторил за Фениксом Имхотеп. – Будь он чужаком или своим, будь он властителем или рабом. Один не может вершить справедливость, на то он и избран народом.

– Да и почему бы не устроить большой и грандиозный суд, для всех? – обвёл руками толпу Феникс. – Вряд ли ваш народ видел такой праздник!

Разве суд – праздник?.. Я напряглась. И то ли я сошла с ума, то ли все окружающие, но толпа Феникса поддержала, хлопая, визжа и крича. Постойте-ка… У них был хоть один суд? Они вообще знают, что это такое?

А Большой Чека, судя по всему, знал: он скривился так, что его лицо едва не провалилось в огромных мешках. Но вдруг оно преобразилось, стоило вождю расплыться в улыбке.

– Значит, будет вам праздник! – встал он. От удивления я едва не подавилась воздухом. – Будем судить тебя, маленький фараонишка Имхотеп. А вы, Проводник Феникс и его слуги, будете его представителями. Раз он вам так нравится.

– Идёт! – хором сказали Имхотеп и Феникс. Поймав взгляды друг друга, они усмехнулись.

– Только у меня одно условие, Львёнок, – наклонился к нему Большой Чека. – Если я выиграю, то твои владения – иначе говоря, владения твоего папочки – отойдут ко мне.

Да как он смеет! Суд должен проходить не так! Конечно, на моей Родине тоже не так много судов проводилось, но ведь суть суда не в том, чтобы решать, кто будет править.

– Хорошо, – к моему изумлению, согласился Имхотеп, внимательно смотря вождю в глаза. – Тогда вот моё условие, Большой Чека: если выиграю я, то твои владения станут моими.

– Ха… А как же твой папочка? Без него ведь ты никто, – процедил Большой Чека.

– Нет. Только моими. Понял?

Вождь лишь усмехнулся. Злобно – от его смешка мурашки побежали по спине.

– Тебе всё равно не выиграть. Так что пускай, – сказал он и отодвинулся. – Да будет суд!

И народ заголосил пронзительно, громко. От шума закружилась голова, и я опустила уши, лишь бы не слышать. Я увидела, как Феникс положил руку на плечо Имхотепу, и оба они постепенно потухли. Но свечение осталось в их глазах и улыбках.

* * *

После этого громкого представления нас целой толпой увели в сторону одного из ближайших пустовавших домов. Он оказался сравнительно прочен: стены у него не покосились, крыша не продырявилась, дверь держалась на петлях. Внутри, конечно, кроме кровати, стола и скамьи ничего глаз не радовало, но и этого уже было достаточно: мы с Гили дружно уселись на кровать, рядом плюхнулся взмокший Захария.

Феникс же с Имхотепом остановились у стола. Дверь за нами захлопнулась, с той стороны послышался приказ Бузибы «немного подождать».

– Садись. Я не устал, – улыбнулся Феникс, кивая на узкую скамью. – Вдвоём нам тут не усесться.

Поняв, как некрасиво я только что поступила, заняв свободное место, я подорвалась встать, но Феникс предупредительно вскинул руку:

– Мира, сиди.

– Но…

– Иначе я убедительно попрошу тебя сесть на коленки к Захарии.